Максим Дымов - Человек из Прибойа. Книга 2

– Лёш… а если там нет его, если вывезли? – беспокоилась Лен.

– Беда. Тогда, как кроты, в полной темноте. Гермоворота открыть можно вручную. Попадём в туннель и к выходу на ощупь. Тут не далеко, минут двадцать пешком. Так, вот она. Чувствуете? Солярой даже сюда тянет. Вы с огнём останетесь тут.

В руках человека появился плоский камень, похожий на тот, что был у Антонэ. Мягкий белый свет родился из этого камня, божественный свет! Он озарил темноту подземелья, и голос неизвестной птицы, мелодичный и чистый, разогнал унылое завывание духов этих мест.

– Я знал! Антонэ, шакалий сын. Ох… отрежу его пёсий язык и ко лбу его привяжу! Все пусть видят. Боги… это вы, как говорил Ахмед.

Я был полон чувства, что раскрыл древнюю тайну.

– Ладно… я пошёл, свет приведу.

Я, Боромир и Лен остались, а Лёш ушёл в зловонный ход призывать свет.

– А эта сука… Кхтнбек, если она придёт? – эта неведомая тварь волновала ум Боромира, мой ум она тоже тревожила.

– А… забей, – с улыбкой отмахнулась Лен.

– Я смогу, – показал я уверенным тоном, что храбр, ведь я воин из Прибойа.

Рокот и фырканье громким шумом вырвались из темноты прохода. Вместе с шумом стал свет везде. Свет такой яркий, что слепил наши сонные от тьмы глаза, заставлял закрывать их ладонями. Воздух с воем тысячи душ всколыхнул ветер, выгоняемый из тёмного окна в стене, защищённого решёткой. Ветер принёс запах смерти.

Ужас и паника захватили меня и Боромира. В густом свете мы метались из стороны в сторону, сталкивались. Ор ужаса отразился от каменных стен, когда наши глаза, глаза воинов, встретились с ликами великанов, что застыли в камне. Люди, высотой, как два Урумара, они были каменными и держали на своих широких плечах потолок этого места. Наверное, это были воины, ведь их одежды тяжелы и прочны на вид: шлемы с глазом на лбу (шахтёрская каска); прочная одежда без рукавов (жилетка строителя); широкие пояса с необычным оружием (пояс с инструментами). Эти каменные воины с молчанием смотрели на нас.

Боромир от испуга выстрелил в одного из них, но болт отскочил от камня и не принёс ему вреда.

– Эй, успокойтесь! – Странное оружие нового человека смотрело на нас.

Я и Боромир спрятались за каменными воинами. Страшные, но они не двигаются и, кажется, не принесут нам вреда.

– Кто там рычит?! Кто дует и воет?! – задавал я вопросы, сжимая рукоять топора обеими руками. – Пусть выходят и будем биться!

Лёш опустил своё оружие и закрыл дверью шумный ход, сделав тем звук тише.

– Шумит генератор. Дует и воет вентиляция. Это всё механизмы, они не живые, их построили люди. Тут нет ничего опасного, успокойтесь.

Мы вышли из тени могучих каменных спин. Глаза, привыкшие к свету многих светил над головами нашими, обратили взор вокруг. Великим было то место, как стены храма древности в Омэй-Гате. Стены, пол и потолок – из гладких каменных плит. Там, где стены соединялись с потолком, в каменных цветах и деревах невиданной красоты, проглядывались лики людей, тоже каменные. Одна из стен была железной. Скамьи, что стояли у стен, кроме железной, они были из ровных, как стрела, досок и изогнутых, как плющ, железных ветвей. Мастера, строившие эти скамьи, точно были богами кузнечного ремесла. А какой был свет! На потолке сияли белым светом выпуклые круги, свет был мягкий и чистый, непрерывный и не дёрганый, он не плясал и не шумел.

Глаза наши снова пришли к безмолвным воинам, что держали потолок.

– Это строители-герои, – подойдя к нам, стала говорить Лен, всё ещё держа в руке слабеющий факел. – Перед великой битвой, положившей начало нашей эры, они самоотверженно строили эту крепость. Они работали, забыв про сон, боль и усталость, чтобы успеть до нападения врага, чтобы сотни тысяч людей укрылись в этих стенах. Их увековечили в камне. Они герои на ровне с теми, кто сражался с врагом в последний день старой эры.

– Герои трудились, а вы их покалечили камнем? И кто из нас варвары?! – не понимал я.

Она смеялась: «Нет, не покалечили, а увековечили, значит, оставили о них память на века. В честь них сделали эти статуи, чтобы все знали и помнили, что люди построили эти крепости».

– Так, ошеломлённые, – голос Лёш коснулся наших ушей. Он стоял в маленьком домике с прозрачными окнами, что был у лестницы, – сейчас вон та стена отъедет в сторону. Не орать, не бегать и не стрелять ни во что, очень прошу.

– Что за стеной? – хотел знать Боромир.

– Туннель, – коротко ответил Лёш и ткнул пальцем в стол перед ним.

Что-то лязгнуло, звякнуло, и железная стена со скрипом и шорохом поползла прочь, открывая новое место. Глухим стуком окончилось движение стены.

– Давайте быстрее, горючки хватит ещё минут на двадцать, не больше.

В открывшемся пространстве было углубление примерно по пояс. Внизу шли две железные полосы, такие, по каким ползает Железный червь. Влево и вправо уходил большой круглый коридор с пятнами света в нём. Этот путь совсем не манил, он пугал. Ход напоминал полое нутро змеи или какой-нибудь такой твари. Вдоль тянулись чёрные жилы, сосуды и нервы, а под ними каменные рёбра твари, с той стороны которых натянута железная кожа.

– Тут перегон недалеко и ветка в депо, – с этими словами Лёш спрыгнул на железные полосы. – Демонтаж оборудования ещё идёт, так что рабочие могли оставить мотовоз. Прокатимся.

– Может быть, пешком пойдём? – Женщина положила погасший, но дымящийся факел на пол и осторожно спустилась вниз. – Нас могут оштрафовать.

– Ты моя умница! – Он легко и без страсти поцеловал женщину и вскочил обратно на каменный пол. – Ворота за собой нужно закрыть. Если здешние вылезут на пути, нас с тобой не оштрафуют, а посадят.

Он ткнул пальцем стол, что в домике у лестницы, и стена стал ползти на своё место. Я и Боромир поторопились выбраться, но человек велел оставаться там, сам он быстрым бегом вернулся к нам. Стена встала на место и отгородила путь назад, оставив нас четверых в полумраке туннеля.

Путь наш был жутким. Иногда мы слышали голоса, Лёш говорил, что это голоса обычных людей, они летят к нам по ходам для ветра. Я всё равно не принимал его слова, мой разум верил, что это не просто голоса.

Светила горели на стенах, освещая круглые стены. На мои вопросы Лёш отвечал быстро, но его слова не давали мне знаний, он не хотел объяснять, или не мог. Наконец я узнал, что есть провода и кабели, по которым бежит Ток и даёт свет, и что есть трубы, по которым перетекают разные жидкости. Мои мысли о том, что это артерии и нервы Живой горы, оказались верными, и понимание того, что это дом и что он построен людьми, стало медленно уводить от меня страх. К тому же Лен и Лёш не боялись, они умные, значит, и я не должен страшиться этого места.

Скоро один путь разветвлялся на два, и Лёш без раздумий выбрал, куда свернуть.