Марат Валеев - Детки-обалдетки. Веселые истории

– Он что, без запятых пишет? – на всякий случай все же спросила ботаничка Леда Аркадьевна.

– Да они почти все у меня без запятых пишут, как я ни бьюсь с ними, – оторвавшись от сочинения, пожаловалась Маргарита Викторовна. – А если и ставят, то где попало.

– Значит, пришло время отменять запятые, – меланхолично заметил учитель английского Аггей Никифорович. – Ну, и что там дальше излагает ваш гигант мысли?

«Кагда мама уехала папа каму-то пазвонил и сказал что его надзирательша уехала и надо срочно валить к нему с пивом, а то у него после вчирашниго башка трещит, – стала снова разбирать Федюнины каракули Маргарита Викторовна. – Скора к нам пришли дядя Саша из папиной работы и еще два каких-то лаха. Папа стал разливать пиво я тоже пратянул свою чашку. Папа сказал, а ну сынок выйди пока, а если вдруг пазвонит мама ты ей ничего не гавари, а дай трубку мне.

Я вышел из кухни и сел смотреть тилевизор. Тут пазвонила мама я ей ничего не сказал как и абещал папе, а только что папа с мужиками выгнали меня из кухни. Тут прибежал папа и стал гаворить маме что он с опытными кансультанами варит ужин…

– С кем, с кем он варит ужин? – вскинула тонкие брови ботаничка Леда Аркадьевна.

– Ну, надо понимать – с консультантами! – нервически хохотнула Маргарита Викторовна. – Да вы слушайте дальше. Так, где я остановилась… А, вот:». варит ужин из макарон себе и мне, а язык у него заплитается патому что он устал пробывать ужин сварился или нет. Патом папа бросил трубку и снова ушел на кухню. Патом они там стали шуметь и кричать кагда я зашел на кухню те мужики били моего папку тагда я взял швабру и стал бить бародатого мужика, а папа взял памойное ведро и адел его на галову лысому и мы выгнали с папкой этих хулиганов из дому…»

– Ишь ты, как за папку-то он заступился! – покрутил головой Аггей Никифорович. – Нет. в этом парне определенно что-то есть. Да вы читайте, читайте, Маргарита Викторовна.

– Читаю, – согласилась Маргарита Викторовна. – Только вы уж меня, пожалуйста, не прерывайте. Итак: «Папка сделался с падбитым глазом и пацорапаной щикой и он пазвонил какой-то Люсьен и сказал чтобы она пришла его спасать. Пришла Люсьен в каротком халатике и завела папку в спальню спасать. Я тоже зашел и спрасил у папы кто это такой пришел папа сказал что это медицинская систра Люсьен из его работы и сейчас только она может его спасти зделать пиривязку. Папа сказал, а ну сынок выйди это не для слабых с нервами. А когда я вышел то скоро в спальне начал громко кричать и станать не папа, а эта самая Люсьен как будто это не папке, а ей делали пиривязку…»

– Черт те что! – фыркнула Леда Аркадьевна. – Полное разложение! Я думаю, не стоит дальше читать, тут и так все понятно.

– Нет уж, читайте, читайте! – скороговоркой сказал Аггей Никифирович. – Мы просто таки обязаны знать, что происходит в семьях наших учеников.

«…А патом я заснул на диване, – лишь на мгновение оторвавшись от тетради и досадливо мотнув головой, продолжила вдохновенно читать опус своего ученика Маргарита Викторовна. – И праснулся уже в васкрисенье утром и то патому что в спальне апять кричали и станали. Я падумал это снова пиривязывает папку та самая Люсьен а это была мама она била папу адной рукой по галове тапком, а в другой держала малинькие трусики и кричала сволачь это ково ты привадил в дом при живом ребенке. А я сказал мама успакойся это медицинская систра Люсьен из папиной работы пиривязывала папку патаму что его ранили хулиганы. Ага закричала мама, а ну сынок выйди нам надо еще паговарить. Вот так интересно прашли мои выходные может было бы еще интереснее, но на самом интиресном месте миня всигда прасили выйти…».

Вся учительская плакала от смеха и горя вместе с Маргаритой Викторовной над Федюниным сочинением.

– Ну и что ты будешь делать с этим Крахмалкиным? – отдуваясь, спросил Маргариту Викторовну Аггей Никифорович.

– Да что Крахмалкин, – сказала Маргарита Викторовна, закрыв тетрадку Федюни. – Поработаю с ним на дополнительных занятиях, может и будет толк. Это вот с его папашкой надо что-то делать. Чтобы не предоставлял больше сыну таких сюжетов для сочинений на вольную тему…

Дед Мороз, он же студент Вася Плужников, утер ватной бородой вспотевший лоб: десяток адресов он уже обошел. Оставалась еще пять.

– Так, кто у меня следующий. Ага, улица Есауловская, дом пять, квартира восемь. Ромашкин Коля. И что там у него? Так, самосвал…

Дверь ему открыл веснушчатый мальчишка лет пяти с плутоватой физиономией.

– Дед Мороз пришел! – обрадовано завопил он и, схватив Васю за рукав, потащил вглубь квартиры. – Пошли скорее, отдашь мне подарок.

– Погоди, мальчик, – оторопел от такого натиска Вася. – Где твои родители?

– Мамка в магазин ушла, – доложил рыжий. – А папки у меня вообще нет. Ну, где мой подарок?

Он вцепился в мешок и повис на нем.

– Э, ты чего творишь, пацан! – возмутился Вася. – Тут подарки не только для тебя, но и для других мальчиков и девочек… Да подожди ты, я сам!

Он извлек из мешка пластиковый самосвал на батарейках.

– Поздравляю тебя… э-э… Коля Ромашкин, с Новым годом!

– А-а! – закричал конопатый – Обманула! Обещала вертолет, а это какая-то дешевка!

Пацан хлопнулся на пол и с криком стал колотить ногами и руками по полу. Потом перевернулся на живот и затих.

– Э, парень, ты это чего? – испугался Дед Мороз. Но парень молчал. Вася, совсем забыв про свой мобильник, выскочил на площадку и стал барабанить во все двери подряд.

– Люди, откройте! – кричал он. – Тут человеку плохо!

Открыли лишь в третьей квартире.

– О, Дед Мороз! – обрадовался хозяин. – Это тебе плохо? Заходи, заходи, сейчас хорошо будет!

– Да не мне, а парню из соседней квартиры, – отбивался Дед Мороз. – В обморок он упал. Позвоните на «скорую», пожалуйста… Ну хорошо, хорошо, только стопочку. Все, звоните!

Когда Дед Мороз вернулся к умирающему Коле Ромашкину, тот, как ни в чем не бывало, ползал за ездящей по полу машинкой и гудел.

– Фу, как ты меня напугал! – обрадовался Дед Мороз. – Раз ты живой и здоровый, я пошел, некогда мне. Где мой мешок? Ну, привет мамке!

Следующие клиенты, братья Сарояны Гарик и Гагик, жили через пару домов от Ромашкиных.

Дверь открыл квадратный красавец брюнет. За ним стояли два брата-близнеца, такие же крепыши, как их отец.

– Наконэц-то! – сердито сказал брюнет. – Гдэ тэбя носит, Дэдушка Мороз?

– Шел я полем, шел я лесом, закружили меня бесы! – заученно стал оправдываться Вася.

– Ладно, вэрю, вэрю! Давай, вручай этим гаврикам подарки да за стол, а то долма стынет!