Лоя Ксеанелис - Тайное вплетение

Девушка, казалось, мстила за обиду. Нечто случилось до танцев, она пришла иной – просто вычеркнуть его, как хлам. Кучерявый зануда воспользовался моментом, не остановили выскочку. Эльга избрала другого! Да, прав Валька – выбор за ней. Не хочется подчиняться унизительному раскладу. Пусть думают, что дело в нём, не позвал, решил остаться верен Вете. На каждый привет – соответственный ответ. Неужели всё в прошлом? Слава богу, есть Веталина! Может, в этом дело? Пробило ознобом. Неужели донесли?! Самому сказать не удалось, времени не хватило. Выпить бы, но завтра на работе ответственный день, не успеет оклематься.

В дверях показался Валька:

– Лежишь? Не скули. Привёл Кучерявый куклу в целости да сохранности. Не целовались, вежливо разбежались, видел своими глазами из окна Тайки. Говорил тебе, что она выбирает. Ты, похоже, уже не козырный туз!

– Отстань. Я сплю. Мне плевать, – взорвался Серёгин, выругавшись.

Следующая неделя получилась томительной. Тянуло к Эльге. Непонятно, как можно так быстро подсесть на человека. Стиснув зубы, держался. Комната девушки оказалась для него под запретом. Олег старался не замечать Эли, захлестнувшая обида помогала выстоять – лишь холодное «здравствуй», ничего более. Мужики молчали, говорить было нечего. Только глаза не подчинялись воле, втайне от всех везде выискивали хрупкую фигурку москвички.

В конце недели Серёгин заприметил Кучерявого, входящего в комнату Эльги. Ходил слушок, что тот частенько наведывается к Птахе. Бешеная ревность, острое желание увидеть, разоблачить вертихвостку, чтоб потом забыть, выжечь, стереть из памяти, бросили парня к заветным дверям. Вызывающе громко постучал, сдерживая напряжение, влетел, в сторону их не глядел, что-то наплёл Ринке про голодных котов, затребовал рыбные хвосты, совсем запутался в чепухе. Рина недоумённо пожимала плечами. Круто развернувшись, в отчаянии махнул рукой, краем глаза уловил одинокую фигуру Кучерявого за столом.

– У нас в общаге коты водятся? – резанул по сердцу голос Эли из её уголка.

Не обернулся, не ответил, молча вылетел из комнаты. Вспышка глухой ревности, с которой не мог сладить, указывала на более глубокие раны в душе, оставленные приезжей ветреницей.

«Неужели я влюбился? Нет! Всё наваждение. Ветка приедет – баламутица пройдёт», – с раздражением размышлял Олег, однако тайно следил за дверью девушек.

Визиты Андрея становились реже, короче, что успокаивало. Зато повадился другой охотник за приключениями, из новеньких.

«Как осы на мёд», – недовольно подумал парень.

В один из вечеров Валька, вернувшись из душа, пробубнил:

– К твоей Игорёша, новенький, лыжи навострил. Или не твоя уже? – подозрительно добавил он.

– Иди ты в баню, – отбил Серёгин, вновь уткнувшись в книгу.

Только Валя отбыл к Таисии, Олег вылетел из своего убежища. Подскочив к дверям девушки, стукнув пару раз, распахнул створку. Эльга сидела за столом с малознакомым мужчиной, о чём-то оживлённо беседуя.

– Извините, ошибся дверью, – пробормотал парень, выскочил вон.

– Нет! С этим надо заканчивать, – нервно проговорил ревнивец в открытое окно, выкуривая у лестницы очередную сигарету в ожидании, когда Игорь выйдет из комнаты.

Тот появился в коридоре, через минуту вернулся с магнитофоном. Звуки попсы послышались из-за закрытой двери. Выдержки хватило на десять долгих, томительных минут. Серёгин ворвался в комнату без стука, в полумраке горели свечи, две фигуры, слитые в одну, плыли в волнах музыки.

Нагло хмыкнув, Олег с размаху плюхнулся на стул, развязно приказал:

– Налей выпить да закуски! – обозначая, мол, здесь не впервые, гость не случайный, одновременно издеваясь над ней, над собой.

– Спиртного не держу. – Эльга потерянно взглянула на него, всё же выставила какой-то капустный салат. – На, закусывай! Извини, гостей не ждала. Больше предложить нечего. В следующий раз о визите предупреждай за сутки.

Сарказм зазвучал в голосе, возмущённо полыхнули зелёным пламенем глаза. Хозяйка, демонстративно развернувшись, ушла к себе за шкаф.

«Значит, не так безразличен, как хочет показать, раз психует», – с удовлетворением отметил Олег.

Долго парни не задержались, вывалились из комнаты вместе. Серёгин увлёк новенького искать что-нибудь согревающее. Позже Игорьку намекнули о неких тёрках между странной парочкой, которые на людях в упор не замечали друг друга. Вообще-то девчонка не скучала – если ревновать каждый раз, можно закончить психушкой. Эля с успехом справлялась с вспышкой гормонального бума у общежитских парней. К ней ходили, но победой никто не хвастал, это успокаивало. Подробности знать не хотелось, верить в плохое не мог, ему несносна была даже мысль, что он не один пил мёд её губ.

Вета вернулась из Союза, ходила за ним по пятам, делилась новостями. Олег изнывал, обижать не мог, терпел скуку, мечтал о другой. Добрые люди донесли подруге, что Кузнец клеился к новенькой, та надулась, но вскоре отошла, оставив затею такого воздействия на друга. Серёгина больше волновало, что Эльга осталась одна, её соседка укатила в отпуск. Девчонку тяготило одиночество; коротая время, та часами просиживала у приятельниц. Их отношения оставались равнодушно-пренебрежительными, но Олег знал, чувствовал, что не забыт окончательно.

Однажды духота выгнала на крыльцо ночью. Серёгин курил в одиночестве, думая о несправедливости жизни. Валька с Тайкой не знает, как расплеваться, пассия замучила разговорами о свадьбе. Он с Ветой мается, слишком скучна да приторна; если нужда заставит жениться на ней, от тоски на луну завоет, а женщина, к которой магнитом тянет, стала чужой. Всё так быстро промелькнуло, в одно мгновенье их свело, в следующее – развело, оставив щемящую боль, недоумение, обиду и всё ту же неубывающую тягу к Птахе, отчаяние от невозможности даже поговорить по-дружески. Вета стерегла, как сторожевой пёс, тоже ревнует, оказывается. Мысли бежали одна за другой в тишине летней ночи, нарушаемой лишь стрекотом цикад. Раздался лёгкий звук шагов, на крыльцо выпорхнула Эльга, словно притянутая силой мысли.

– Здравствуй. – Тихий грустный голос накрыл нежностью.

Олег не успел ответить, Эля скрылась в темноте.

«Куда она на ночь глядя? Неужели встречается с кем? Андрею удалось затянуть узелки?» – кольнула паническая мысль. Шаги раздались вновь. «Возвращается, к почтовому ящику бегала», – с облегчением отметил в голове.

Возликовал, забыв о бойкоте, радостно вякнул:

– Эль, за меня письмецо напишешь?

– Мне адресатов хватает, – неожиданно тепло улыбнулась девушка.

В чудных глазах заплясали искры, взметнулись русые прядки волос, дверь за ней закрылась. Обида враз испарилась.