Андрей Просин - Выгодность признания Астраханской Хиросимы

Но говорить об этих тайнах всё же нужно, потому что «проблема с проектом „Вега“ не решается, а от бездействия ещё и усугубляется».

Андрей Синяев (имя изменено по соображениям безопасности) – учёный, работал в различных НИИ оборонно-промышленного комплекса. Раньше жил в Астрахани:

– Я узнал о «Веге», когда работал в середине 90-х над заказом внебюджетного экологического фонда по составлению программного обеспечения расчётов по экологическим налогам. Тогда я столкнулся с представителями экологических зарубежных мониторинговых организаций, которые работали на территории России. Тогда в Астрахань приезжали специалисты из Финляндии, Японии, Франции. Меня заинтересовала их карта на стене, на которой были тёмные пятна на территории России. Я спросил – что это? Мне сказали, что это радиационно загрязнённые территории.

В то время в одной газете промелькнула статья «Проект „Вега“», буквально 2—3 тысячи слов, не больше. Про то, как использовались ядерные заряды для создания подземных резервуаров для хранения газа. Была информация о том, что зарубежные инженеры и подрядчики, которые по проектам «Газпрома» с ними работали, после этих ядерных испытаний просто разорвали все отношения и уехали. Потому что работать в небезопасных условиях и выполнять безумные проекты они не желали.

Говорили и том, что при строительстве этих объектов были жертвы в газовой сфере, причём большие жертвы – это сотня и более человек.

Последний ядерный взрыв по проекту «Вега» был в 1984 году. Делалось так: сверлили скважину, закладывали ядерный заряд, взрывали на глубине не менее 500 метров. Должна была получиться сфера с остекленными краями, внутри которой должны были храниться под давлением химические вещества – газ сжиженный или что-то другое. Но создание полноценных резервуаров не получалось – цоколь обрушивался, резервуары не были герметичными.

Тогда в СССР был денежный кризис – начало 80-х, и после того, как упали цены на нефть, решили удешевить проекты и решить этот вопрос с помощью атомного ведомства и военных – убить двух зайцев. С одной стороны, проводить ядерные испытания, а с другой, чтобы они давали вот эти сооружения. У программы ядерных испытаний, которая проводилась в стране, естественно цель была военная, стратегическая: усовершенствование оружия массового поражения для противостояния блоку НАТО.

А с точки зрения газовиков – хотелось удешевить строительство хранилищ. Мощность взрывов намного превышала бомбы, сброшенные на Хиросиму и Нагасаки. Это были заряды 9-10-15 и 20 килотонн. Больше всего поражает, что это было рядом с городом. От окраин Астрахани – около 30 километров, – рассказывает Андрей Синяев.

На вопрос о том, думал ли кто-то о радиации, наш собеседник ответил: «Когда я задал этот вопрос одному академику, он сказал: „А что тут такого? 500 метров под землей – какие проблемы?“ Но в той местности грунтовые породы – пески, соль, другое – это не скальная порода. Ясно, что это дышащие слои осадочных пород. То есть, когда идут дожди, это всё протекает. Как кирпичная стена – она же пропускает и влагу, и воздух, несмотря на то, что твёрдая. Так что утечка радиации неизбежна», – считает Андрей Синяев.

Между тем Андрей Синяев заявляет, что, «действительно, некоторые осколки сплавившихся после астраханских ядерных взрывов пород не радиоактивны. Но некоторые сохраняют длительно свою радиоактивность, излучение, ядерные элементы делятся дальше, период полураспада зависит от каждого конкретного случая – заряды там были разные, но речь может идти о сотнях и тысячах лет».

«Место проведения астраханских ядерных испытаний было выбрано именно там из-за того, чтобы быть ближе к газовому производству, чтобы не было потерь и расходов на транспортировку. Рядом с полигоном – крупнейший в Европе завод по производству серы и газового конденсата. Серных месторождений не так много в мире. Поэтому сейчас в Астрахани даже ещё одну очередь завода хотят строить».

Борис Голубов с 1999 года – старший научный сотрудник Института динамики геосфер РАН, кандидат геолого-минералогических наук. Ситуацию по проекту «Вега» изучал ещё до того, как стал исполнять обязанности учёного секретаря Научного совета по проблемам биосферы при Президиуме РАН. Этот совет являлся координатором работ по проблеме «Экологические последствия подземных ядерных взрывов». Совет возглавлял ныне покойный академик А. Л. Яншин, 100-летний юбилей со дня рождения которого недавно был торжественно отмечен в Москве, Новосибирске, Казахстане и других странах.

На выставке, посвящённой этому юбилею в московском музее им. Вернадского на Моховой, Голубов представил вырезку из местной астраханской газеты, где опубликовано обращение А. Л. Яншина к участникам совещания по проблеме объекта «Вега». Голубов тогда зачитывал это обращение при открытии совещания.

Борис Голубов рассказал, что первым провёл в местах тех подземных ядерных взрывов экспертные работы ещё в конце 80-х – начале 90-х годов. Участвовал в ряде экспертиз, после которых было проведено совещание по вопросу объекта «Вега» в Астраханском областном комитете по охране природы:

«В начале 80-х годов «ВНИПИПромтехнология» и «ВНИИПромгаз» разработали проекты создания 15 емкостей АГКМ (Астраханского газоконденсатного месторождения – прим. авт.) с помощью ядерных взрывов в солевом комплексе. Предполагалось, что благодаря упруго-пластическим свойствам, прочности и сравнительной однородности каменной соли в ней могут создаваться устойчивые выработки значительных размеров.

Расчёты убеждали, что создание хранилищ с помощью подземных ядерных взрывов сокращает материальные затраты, то есть экономическая эффективность взрывов отождествлялась с технологической.

В 1982—1984 годах было взорвано 14 ядерных зарядов. Причём время между отдельными ПЯВ (подземный ядерный взрыв) в каждой из этих серий составляло 4—5 минут.

До 1986 года объёмы созданных ёмкостей оставались неизменными. Но в 1986 году внезапно началось резкое прогрессирующее уменьшение объёмов 13 ёмкостей, сконцентрированных в районе коленообразного изгиба Аксарайско-Утигенской соляной гряды. Часть ёмкостей обводнилась и стала отжимать радиоактивный рассол наверх, к «дневной поверхности». Заметим, что к началу работ по проекту «Вега» уже был известен ряд аварий при эксплуатации подземных хранилищ в соляных толщах. Эти сведения проникали даже в открытую печать. Однако уроки этих аварий не были учтены.

Техногенная дестабилизация недр АГКМ, неуклонно нарастая во времени, обусловила к 1986 году аварийную ситуацию, в развитии которой, наряду с другими факторами, завершающую и ведущую роль сыграли ПЯВ. Из категории долговременных хранилищ углеводородного сырья полости ПЯВ переведены сейчас в категорию захоронений радиоактивных отходов, требующих постоянного дорогостоящего контроля.