Хороший текст - Окраина. Альманах

– Mar-ta Stas-sov. У вас был общий счёт? Чтобы, знаете, не было проблем…

– Ааааа! – Боб закричал, схватил терминал и бросил им в доктора. – Тиш-тиш-тиш… Надо было сразу подумать… – доктор как-то странно извернулся и воткнул Бобу в плечо шприц. – Тиш-тиш-тиш… добренько, ладненько, кто у нас молодец?

– Карта сближается? Отлично. Так… оплата прошла. Всё в порядке.

Боб обмяк на кушетке. Значит, касса появилась. И интернет нашёлся, судя по жужжанию терминала. Как говорила его воспитательница Алла Ивановна, всё в порядке, бобик сдох.

В дверь деликатно стукнули. В проёме показался статный человек в короткой осовремененной рясе. – Здравствуйте и мои соболезнования. Боб слабо приподнял руку в знак приветствия. – Какие-то проблемы? – этот вопрос уже адресовался доктору. – Я слышал шум. – Всё в порядке, отец Сергий. – Просто пан стрессует. Я вас оставлю, побеседуете?

Священник присел рядом с Бобом.

– Откуда вы родом?

– Родом? – переспросил Боб. – Из соседней страны, нашей общей страны, если можно так выразиться.

– А живёте, судя по всему, далеко?

– Далеко.

– Отпевать у себя будете?

– Зачем? – хмыкнул Боб. Он уже понемногу приходил в себя. – Её нет, не вернуть, всё кончено, какой смысл в ваших нелепых ритуалах?

– Мы не можем помочь её телу, – мягко сказал отец Сергий, – но мы в состоянии помочь её душе.

– Ах душе, хорошее клише, найс трай, только вот я материалист, святой отец. Марта померла. Испустила дух. Скапустилась, моя девочка. Через пару часов её прекрасное тело начнёт разлагаться. Ткани будут разрушаться, она засмердит, и пройдёт совсем немного времени, прежде чем она превратится в кусок гниющей плоти. Зачервивленного мяса. Её запаяют в гроб и привезут в крематорий. Там огонь её дожрёт, и Марта – молодой-специалист-по-культуре русского-зарубежья-первой-волны – первой! не второй и не третьей! – станет кучкой золы. Золу насыплют в урну и отдадут мне. Её мамаша будет рыдать и кидаться на меня. Её папаша возьмёт меня под руку и уведёт выпить в другую комнату. Моя маман наденет шляпку и будет выглядеть сногсшибательно в своём траурном прикиде. Через три дня мне позвонит старая подружка с соболезнованиями, а там уж как пойдёт. А Марты не будет нигде. Совсем. Абсолютно.

– Вы кто по образованию? – спросил отец Сергий. Боб махнул рукой: экономика, финансы… аналитика.

– Понятно. Молодой человек, вот я физик по первому образованию, философ по второму, теолог по третьему. Материя вечна, вы, как материалист, должны быть знакомы с таким утверждением.

– Вы хотите сказать, что мою Марту съедят червячки, а тех склюют птички, а птички…

– Нет, я о другом. Мы можем трактовать материю шире. Мы можем отталкиваться от такого свойства материи, как энергия. Поля, частицы. Кварки. Энергетические переходы… ну или совсем просто: представьте две частицы, которые несутся навстречу друг другу. Они сталкиваются и превращаются в другие частицы. С неслабым выделением энергии. Преобразования материи гораздо сложнее и разнообразнее, чем мы можем себе представить, даже с сегодняшним уровнем знаний. А хоть бы Хокинга почитайте, доступно пишет кстати.

– Нет, это точно холи шит. Боб хохотнул. – Вы такой до хера умный, учите меня жизни и приоткрываете мне тайны долбаной Вселенной. Что вы делаете в этой дыре? Доморощенный физик, философ и этот, как его… о! теолог!

– Живу, – коротко сказал священник. Должен же кто-то здесь жить, почему бы и не я.

– А зачем здесь кому-то жить, здесь же ничего нет, леса-волки-советские постройки, всё в разрухе, даже людей нет!

– Почему нет людей, почему волки, – отец Сергий слегка покраснел.

– Ну зайцы. Гигантские грибы. Здесь жить нельзя!

– После недавней войны, конечно, ещё не всё восстановлено, но у людей есть надежда. Им нужны духовники.

– Духовники? Не врачи? Нет, вы ответьте, – Боб старался говорить громко и уверенно, – только без этой вашей поповской витиеватости, честно! На фига все эти высокие материи, поля и тайные знания, если никому даже не известно, отчего умерла Марта!

– Почему никому? Мне известно. Ваша супруга умерла от менингита. Быстрое течение, позднее обращение. Так бывает. Кокковая инфекция может развиваться стремительно и вызывать сепсис. Не удивляйтесь, я ещё и медицину на досуге изучал. Посмотрел эпикриз, всё понятно. Лечение было назначено верное, если вас это волнует. Даже мини-следствие было, хотя что тут расследовать. Пан офицер подписал осведчение.

– Могу я?..

– Можете, но вряд ли поймёте, оно на местной версии языка, там много греческих букв. Я знаю, это сложно принять, но тут нет виновных. Я бы сказал, что такова Его воля, но вам это вряд ли придётся по душе.

Боб почувствовал, что соскальзывает по дерматину обивки, взмахнул рукой в воздухе, будто дирижируя невидимым оркестром. Священник подхватил его за плечо. – Вам бы на воздух, – сказал он.

– И что теперь, святой отец? – Бобу никак не удавалось глубоко вдохнуть. – Что бу-будет с материей?

– Будут хлопоты, – сказал священник. – Как говорят гадалки, казённый дом и хлопоты. В ваше купе, если я правильно определил тип кузова автомобиля во дворе, гроб не поместится. Нужно заказывать трансфер. Я могу провести обряд над покойницей, если вы пожелаете.

– Fuckin’ hell… блин, – булькнул Боб, – душно… на улицу…

Они вышли на крыльцо, отец Сергий деликатно поддерживал Боба одной рукой, другой держался за деревянные перила. Какое-то время постояли на ступеньках. Уже почти стемнело. Далеко за полями над лесом ещё вяло золотилась полоска закатного неба. Отец Сергий молчал, и Боб был ему за это благодарен. Он раньше думал, что в религии есть какие-то слова для утешения скорбящих. Но, видимо, таких слов нет, или есть не у всех. Иначе отец Сергий не стал бы говорить про трансфер. Кварки. Менингококковую инфекцию. Так бывает. Вдох-выдох. Представим падающий водопад. Вода смывает напряжение и боль. Мы сливаемся с природой. А теперь руки вверх: поднимаем небеса, раздвигаем облака. Все свои страхи, все тревоги, весь негатив поднимаем и отпускаем. Опустите руки. Вдох. Успокаиваемся, осознаём своё присутствие здесь и сейчас. Занятие закончено.

Евгения Долгинова: «На окраине, наверное, каждой большой семьи коптит небо эрзац-родня: троюродная золовка, семиюродный дедушка, – много вод на нашем киселе, и если бы только десятая! Кормить хлопотно, но бросить – бесхозно, всё ж таки пряник ресурса увесист: у городских – квартирка, у деревенских – пенсия. Молодой жлоб страдает, мается, бранит себя за пустодомство, а потом вдруг озаряется: замочек же!