Наталья Невгод - Проклятие Удава

– Я – не другие! И я не собираюсь…

Удав неожиданно грубо повалил её на кровать и схватил за горло. Его красивая рожа исказилась, глаза пронзили всё её тело насквозь, и он прошипел:

– Куда ты денешься, дорогуша!

Увидев, что его жертва от ужаса полумертвая, он ослабил хватку, тут же взялся гладить женщину, целовать, приговаривая:

– Ну извини, напугал тебя… Все будет хорошо, это только в первый раз страшно, а потом просто замечательно! Ух ты, моя сладенькая, моя сдобненькая…

Она разрыдалась:

– Пожалуйста, отпусти меня, умоляю! Я этого не вынесу! Ты что, хочешь моей смерти?

– Что за бред? Ты просто ничего не понимаешь. Давай-ка свою попу…

– Не-е-ет!..

Он легко перевернул её, поставил так, как ему надо, и сделал своё дело. Она стонала от боли, плакала, умоляла прекратить – ничто не помогало. После содеянного он долго её успокаивал, опять гладил и целовал, обещал, что со временем она привыкнет и даже станет просить его об этом.

Встречи с Удавом потеряли для нее всякую привлекательность, она приезжала к нему, как на пытку, а не приезжать не могла, потому что жутко, до спазм боялась.

Однажды она не выдержала и заявила со всей твердостью, на которую была способна:

– Я думала, что ты – человек, пусть жестокий, эгоистичный, но человек. Но, знаешь, никакой человек не может так издеваться над беременной женщиной! А ведь я, как ни странно, тебе, вроде бы, ещё и чем-то дорога. Или нет – и ты всё врал? Ты хуже фашиста, хуже зверя! А теперь – убей меня!

Ничего не отразилось в удавьих глазах.

– Видишь ли, Мариша – спокойно ответил он, – ты сама в какой-то мере виновата: приворожила меня, как зелёного пацана. Ну что же делать, если я тебя всё время хочу? Хочу безумно, просто рассудок теряю. Если ты перестанешь ко мне приходить… Я даже сам не представляю, на что способен! Давай лучше не будем экспериментировать, добром это не кончится, поверь мне.

Он так на нее посмотрел, что она отчетливо поняла: добром не кончится. Хорошенько напугав любимую, Удав все-таки согласился ограничить свои сексуальные притязания одним разом, но по-прежнему каждый четверг.

* * *

После школы Димка поступил в педагогический институт на факультет физического воспитания – родители просто не знали, куда его ещё можно пристроить, и взяли к себе «под крылышко». На первом курсе всё было хорошо, его даже не раз хвалили: и умный мальчик, и старательный, и превосходно развит физически, и вообще краса и гордость института. Родители уже начали подумывать, что их сын перебесился, но на втором курсе он сорвался, избил старшекурсника. Никто не стал разбираться, за что, – пожалев родителей, деканат поставил перед ними вопрос ребром: либо армия, либо колония.

Димка попросился в десантные войска, его просьбу удовлетворили. Вот уже где в полном объёме пригодились его недюжинная сила, выносливость, великолепная реакция, неустрашимость и любовь к драке. Здесь этой драки было столько, что Димка «наедался» под завязку.

В части главенствовал девиз: «Врага уничтожить – большая заслуга, но друга спасти – это высшая честь!» С первых дней молодых бойцов учили оказывать первую помощь пострадавшим. Неожиданно для себя Димка увлёкся травматологией. По правде говоря, ему было глубоко наплевать на судьбы пострадавших, работа с травмами нравилась ему сама по себе. Будь его воля – он бы с наслаждением калечил людей в драке, а потом с таким же наслаждением лечил и выхаживал.

В свободное время, когда другие бойцы отдыхали, писали письма или шли в увольнение, он отправлялся в медсанбат и вымогал у медиков информацию по травматологии.

Вернувшись из армии, Димка был поражен тем, что родители купили ему отдельную квартиру. Он очень хорошо знал, что таких денег у них нет и быть не могло, – значит, собрали последнее, поназанимали у знакомых, готовясь потом годами возвращать долги, отказывая себе во всём. Лишь бы он, их сын, жил отдельно!

Квартира была небольшая, однокомнатная, и Димка чувствовал там себя, как тигр в клетке. Он задыхался в четырех стенах, но вынужден был терпеть и даже благодарить родителей. В институте на стационар его не приняли, пришлось переводиться на заочное обучение. Встал вопрос и с трудоустройством. В принципе, он мог бы вести секцию каратэ или рукопашного боя, но его нигде не брали. На первое время родители подкинули ему деньжат на пропитание – опять отдали последнее. Но продолжать сидеть на шее у родителей он никак не мог. Походил он по городу, походил и пошел грузчиком в крупный магазин. Получаемых там денег хватало заплатить за квартиру да на хлеб с маслом.

Осенью вся семья отправилась в другой город помочь маминой тете выкопать картошку. Баба Вера жила в своем домике, имела неплохой огород и делилась урожаем с племянницей. Но она рано одряхлела, носить воду из колонки, колоть дрова и пластаться на огороде ей было всё тяжелее.

Димка по-новому взглянул на знакомый ландшафт. В огороде можно было сделать замечательное поле для тренировок, в сарае поставить тренажеры, а колка дров и таскание воды – неплохая зарядка для молодого, сильного организма.

– Баб Вера, тяжеленько тебе, наверное, в избе хозяйничать, – подкатился он к старушке. – А в благоустроенных квартирах – и вода тебе в кране с любой температурой, и туалет под боком, не надо в морозы да в темень на огород бегать. А тепло-то как, и никаких дров не надо.

– Не трави душу, Димонька. Где ж мне ту квартиру взять?

– А давай со мной махнёмся!

– И ты, такой весь городской да избалованный, в деревенской избе жить будешь? Шутить изволишь?

– Какие шутки, баб Вера! Тебе на следующий год уж и огород не вспахать!

– Не вскопать, Димонька, твоя правда, – пожевала губами хозяйка. – Только ты мне голову не морочь…

– Да я хоть сейчас готов переехать!

– А что, тётя Вера, может, и правда подумаешь? – поддержала сына мать, хорошо знавшая, какой у сына напряг с работой.

– Ну… Если вы все так считаете…

– Конечно, так и считаем! – заверили старушку Алексей и Оленька. – У Димки неплохая квартирка, тебе в самый раз будет!

«Совсем избавиться хотят, – с обидой подумал Димка. – Ну что ж, так даже лучше».

Вскоре он переехал в Семидольск, в деревенскую избу, с удовольствием наколол для себя кучу дров, наносил воды, прогулялся по двору и огороду, представляя, как он тут наведёт свой порядок. Легко устроился в местный Дворец спорта тренером по рукопашному бою – каратист там уже был. Димка предложил ему спарринг, легко победил и замыслил в ближайшем будущем выжить неудачливого каратиста из Дворца спорта, чтоб самому вести обе секции.

* * *

Куда идти после школы – такого вопроса перед Олей не стояло, в «Собеседнике» её уже ждали. Коллеги-журналисты по-прежнему делились с ней своими темами, а иногда даже и наработками. Вскоре она и сама научилась поиску интересного, своего направления у неё не было, но это никого не смущало. Ей давали зарабатывать, похваливали на планёрках, один раз даже выписали премию. Все деньги шли на семью. Поизносилась она порядком и наконец поделилась с Ириской своим горем: в таком виде стыдно появляться на людях, а ведь как раз работа с людьми и была её основным занятием.