Виктория Старкина - Талая вода

– Странно, я еще ни разу не видел, чтобы кто-то вот так падал, носом вперед, – заметил Матвей с удивлением. – Прости, но такое ощущение, что у тебя проблемы с равновесием, или же – перевешивает бюст.

Юля смутилась и невесело рассмеялась, отряхиваясь.

– Это, наверное, приму за комплимент? Чтобы хоть как-то успокоить пострадавшую гордость…

Матвей улыбнулся, а потом его лицо вдруг приняло серьезное выражение, а в глазах вспыхнуло сочувствие.

– Ты не огорчайся, – заметил он. – Иногда бывает, что просто не дано. Не все же могут кататься на лыжах. Как не все могут, например, петь. (Юля похолодела при этих его словах). Пойдем, перекусим, может быть, а потом решим, что делать дальше?

Юля не была голодна, но предпочла ретироваться со склона и поскорее перевернуть эту позорную страницу, теперь он вряд ли решит, что неповоротливая и неловкая девушка – подходящая для него спутница! На склоне столько уверенных красавиц с идеальной техникой, грациозных и спортивных! Она чувствовала беспокойство, граничившее с отчаянием. Они сдали ее лыжи, Юля поправила макияж в комнате для переодевания, а потом вместе отправились в зону отдыха.

Они выпили безалкогольного глинтвейна в спокойном уютном кафе, съели по бургеру, и опять говорили без остановки. Юля не смогла бы определить, кто говорил больше! Обычно она не любила болтливых людей, те утомляли ее, но Матвей болтал, не закрывая рта, а ее это совершенно не раздражало, очевидно, потому что ей нравилось, и что он говорит, и как он говорит. Ей казалась привлекательной его манера есть, и манера пить, и безумно нравились его недостатки. Он немного заикался, когда волновался, это приводило Юлю в совершеннейший восторг, и она не сводила глаз с его лица. Интересно, а что думает о ней он сам? Иногда она ловила на себе его очень теплый взгляд, а иногда он казался равнодушным и отстраненным. Как же узнать, что у него на сердце? Дотронуться. Но она не решалась. Слишком волнительно, слишком страшно. Но, несомненно, она ему не пара. Он – красивый, очевидно хорошо обеспечен, ездит в Европу как к себе домой, спортивный, образованный. А ей, как только что было справедливо замечено, многого не дано. И потому она волновалась, забывала слова, говорила невпопад и постоянно мучительно краснела. Юля уже несколько раз успела заметить, что встречающиеся им на пути девушки провожают ее завистливыми взглядами: стройные и толстушки, красавицы и серые мышки, блондинки и брюнетки, они рассматривали Матвея во все глаза, словно застывшие на заснеженных кедровых ветвях росомахи, готовые в мгновение ока сорваться вниз, кинувшись на добычу. Юля все время была рядом и старалась не отходить от него, чтобы не дать росомахам ни единого шанса.

Когда они расплатились по счету, Матвей вдруг предложил поехать в кино. Ведь до вечера еще так далеко, а они почти не поговорили! И Юля обрадовалась – теперь она будет на высоте! Кино – это ее мир, здесь она словно рыба в воде! Она знает и фильмы, и артистов, и имена режиссеров! И она с радостью приняла предложение. Однако ни одного интересного фильма в афишах не нашлось, и потому они отправились в музей кино, выяснилось, что оба любили старые фильмы.

– Неудивительно для тех, кто работает с антиквариатом, – улыбнулся Матвей. – «Этот безумный, безумный, безумный мир» подойдет?

– Я смотрела, но с удовольствием посмотрю еще раз, – согласилась Юля. – Хотя вообще, я больше люблю немые черно-белые фильмы.

– Я, кстати, тоже, – заметил он.

Юля и не сомневалась в этом.

В темноте зала кинотеатра они смотрели на экран, где эпизоды комедии, некогда ставшие родоначальниками новых категорий смешного, теперь казались до боли знакомыми, а иногда даже устаревшими. Локтем Юля чувствовала его локоть, лежавший рядом на ручке кресла. Почему бы ему не попытаться обнять ее? У них же свидание, разве нет? Но он сидел рядом и смотрел на экран, да и тогда, на склоне, когда он помогал ей подняться, в его взгляде, в его прикосновениях, от которых сама она замирала и вздрагивала, Юля не заметила никаких признаков, позволяющих догадаться, что «этому мужчине нравится эта женщина». Но если нет, зачем же он тратит на нее время? Возможно, она интересует его только как эксперт? Как знать, может, он просто хочет понять, как ей удается определять, прикоснувшись к рисунку, возраст и автора картины… в этом она помочь не сможет. Никто из тех, кто обладает даром, любым даром, не сумел бы объяснить его происхождение. Наверное, это дается богом. Баба Зина и Надя умеют предсказывать будущее. Она – осязать, чувствовать ладонями, узнавать тайны, что скрывают предметы.

Матвей засмеялся над чем-то происходящим на экране, взглянул на Юлю, словно ожидая разделить веселый момент, она улыбнулась, а потом вдруг подвинулась ближе и осторожно прижалась головой к его плечу. Обычно она не вела себя столь смело, но почему-то в этот момент не смогла совладать с порывом. Он не обнял ее в ответ, но и не отстранился, а продолжал сидеть и смотреть фильм, как если бы ничего не произошло.

Наверное, я все же не нравлюсь ему, подумала Юля и вдруг почувствовала такую глубокую грусть, как если бы рухнула ее вера во что-то незыблемое, непреложное, вечное. Так она и просидела до конца комедии, ни разу не улыбнувшись.

– Хорошее кино, – беспечно сказал Матвей, когда фильм закончился и люди начали выходить из полутемного зала, поднялся и вопросительно посмотрел на Юлю, – Что делаем дальше? Ты торопишься?

– Я не знаю, – Юля пожала плечами и подняла с пола сумку. – Уже поздно. А ты что собираешься делать?

– Друг прислал сообщение, предлагает встретиться в баре, можно перекусить и потанцевать. Поедешь? Если я не смогу отвезти тебя потом, то вызову такси, не переживай, домой сегодня ты попадешь!

– Хорошо, – Юля согласно кивнула.

Золушка, живущая в ней, как и в каждой женщине, говорила, что нужно ехать домой. Нельзя задерживаться надолго, особенно на первом свидании, лучше уходить до полуночи, чтобы не надоесть своему принцу. Оставить хрустальный башмачок и убежать. Золотое правило, которому обязаны следовать все девочки, мечтающие о долгой совместной жизни. И однако, сейчас она ехала с ним в машине, глядя на бегущие мимо огоньки Садового кольца.

– Я люблю Москву, – нарушил Матвей тишину. – Очень люблю. Но мне не нравится здесь жить. Слишком суетно, слишком как-то все плотно, как если бы весь город обрушивался на тебя, со своим бесконечным шумом, копотью, неиссякаемым людским потоком… Здесь совсем нельзя послушать тишину…

– А мне тут нравится, – тихо сказала Юля. – И здешний ритм, и здешний шум. Тут так красиво, как-то сказочно, особенно ночью!

– Так всегда бывает. Москва нравится приезжим. Те, кто родился здесь, мечтают поскорее уехать.