Рафаэль Май - Мозаика пути

* * *

Оказавшись на вершине, я увидела, как вдаль уходит долина, образуя в нескольких милях от меня горизонт. С той вершины, на которой я оказалась, открывалась панорама на сотни пологих холмов, заляпанных небольшими лесочками. По крайней мере, небольшими они казались с высоты. Не знаю, что я ожидала увидеть наверху, но та бесконечность, которую воплощала собой долина, почти сразу же убила весь мой энтузиазм. Имея аналитическое образование, я меньше, чем за минуту посчитала, сколько потребуется времени, чтобы все это обойти. Выражаясь языком нематематическим, звучало бы это примерно так:

– Очень много, – я почти махнула рукой и собралась обратно. Но то, что я увидела, когда обернулась назад, напугало меня куда больше – расстояние, которая я уже прошла было, быть может, раза в три или четыре меньше того, что мне пришлось бы обойти, но и оно оказалось огромным. Прибавив к нему еще четыреста миль, которые я проехала на машине, я снова обратила свой взгляд вперед. Во второй раз долина уже не казалась мне такой необъятной, как в первый. Меня пугало лишь одно, как стремительно солнце опускалось к горизонту. Учитывая, что я была налегке, и весь мой походный инвентарь состоял из сумки, в которой были спички, самое важное, как мне казалось, на тот момент, фонарь, взятый на всякий случай, и остывший сэндвич, ночевать на дикой природе я ни за что бы не решилась. До того, как солнце окончательно раствориться в закате, оставалось порядка трех с половиной часов.

– Хватит, по крайней мере, на то, чтобы ознакомиться с местностью, – подумала я, будучи уверенной в том, что мои поиски не закончатся ни сегодня, ни завтра. Каким бы не был мой оптимизм и вера в то, что мне когда-нибудь по-настоящему повезет, я все же оставалась в здравом уме и памяти и сохраняла при себе свои навыки к математическому анализу.

Я решила, что будет совсем неплохо набросать на бумаге план местности, но среди полезных вещей в сумке, ни ручки, ни карандаша и даже помады я не нашла. Впрочем, не было и бумаги. Мне ничего не оставалось кроме, как не терять времени и продолжить свой путь. Мне с трудом верилось, что все, что я делаю, будет не безрезультатным, но позволить себе вернуться обратно, не переступив через ту черту, которую воплощал собой тот холм, на вершине которого я оказалась, я не могла. Не знаю, что тогда мной руководило, но оно мне не позволяло повернуть обратно. Это что-то было сильней моей неуверенности в себе, моей веры в собственный провал, наконец, намного сильнее моей лени, которая до этого момента вообще казалась мне непобедимой.

* * *

Мои ноги в буквальном смысле выламывало от боли. От усталости тело натянулось, как струна. Но это напряжение, как ни странно, помогало мне. Я бродила по лесу, уже четвертому по счету, в поисках следов, которые могли бы привести меня к тому, кого я искала. Следопыт из меня оказался никчемный. Ко всему прочему от пригнанных ветром туч казалось, что ночь подступает быстрее. Мне все время приходилось оглядываться на макушки деревьев, по проступавшему сквозь них небу я ориентировалась во времени. Я пыталась рассуждать логически, но то, что я делала, уже само по себе было нелогично, поэтому я решила просто довериться интуиции, которая беспощадно хранила молчание.

Мне не хотелось забираться вглубь леса. Я боялась, что меня занесет в болото или на меня нападет какой-нибудь дикий зверь. Только потом я подумала, что стоило взять с собой проводника. Но как это происходит обычно, самые хорошие мысли приходят именно тогда, когда упущено время для их реализации.

– Вообще нужно было тщательней продумать свою поездку, – я корила себя за свою непредусмотрительность и продолжила бы себя истязать, если бы не увидела небольшие вмятины на земле у себя под ногами. Сначала я подумала, что это следы от моей обуви, но сравнив размер пришла к выводу, что их точно оставила не я. Я запрокинула голову и, увидела, что небо над лесом уже сменило свой цвет с лилового на оранжевый. Это значило, что мне пора двигаться туда, откуда я пришла. Но какая-то неведомая сила снова вела меня за собой. Я начала дрожать, руки похолодели. Через минуту я уже не могла справиться с нездоровым ознобом. Я рывками заглатывала воздух. Также рывками билось мое сердце. Я продолжала идти по тропинке из чужих следов, не оглядываясь ни на что и лишь изредка поглядывая на небо, которое показывало мне, как тикало время.

Я была почти уверена, что вот-вот увижу что-нибудь, что напомнит мне лачугу, в которой и будет жить тот самый старик. Сначала я прибавила шаг, а потом, чувствуя, что все равно иду слишком медленно, побежала, спотыкаясь о корни деревьев и сучки. В лесу становилось все темнее и темнее, и без фонарика мне было уже не обойтись. Я притормозила и полезла за ним в сумку. Но включив его, я обнаружила, что следов больше не было. Покружившись вокруг своей оси, я лишь увидела вмятины от чужой обуви, которые привели меня до того самого места, в котором следы заканчивались. Я запрокинула голову и увидела, что небо над лесом совсем померкло. По холодной влажной земле пополз легкий туман. Лесные звуки, которые до этого времени почти не привлекали моего внимания, начали меня пугать. Волна дрожи снова пробежала по моему телу. Я остановила дыхание, чтобы прислушаться в надежде, что кроме тишины ничего не услышу. В лесу на самом деле было совсем тихо до того, как раздался выстрел…

* * *

– Что за странное увлечение у молодежи – в сумерках бродить по лесу? – послышался голос за спиной. Я нерешительно повернулась и рядом с собой увидела мужчину лет пятидесяти пяти с охотничьим ружьем и собакой.

– Вы заблудились? – спросил он меня.

– Нет, вовсе нет, – от влажной прохлады мой голос совсем охрип. – Я…

Мне совсем не хотелось озвучивать правду. Если бы я сделала это, он, наверняка, принял бы меня за сумасшедшую. Но никакого другого обстоятельного объяснения своего пребывания в ночное время в лесу я не могла придумать. Поймав себя на мысли, что в этом лесу я оказалась не одна, вместо того, чтобы отвечать на его вопрос, я задала свой.

– А на какого зверя охотятся ночью? – я как-то легко завела с ним разговор. Наверное, от страха я потеряла всякую осторожность.

– За зайцем. Это – ночной зверь, поэтому лучше выслеживать его, когда темнеет. Но, по правде говоря, не в лесу, – он перевернул кепку у себя на голове козырьком назад, видимо, чтобы лучше разглядеть меня. – Вам кстати повезло, что я не принял вас за зверя, а то подстрелил бы.

– Вы всегда стреляете во все, что движется? – я решила, что он шутит, поэтому решила его поддержать.

– Нет, вас же я не подстрелил, – он начал что-то искать глазами.

– Но судя по выстрелу, вы намеревались это сделать.