Ekaterina Lasto4kina - Счастье на расстоянии протянутой руки

Я перестала бежать, бояться и слилась с этим местом одним сплошным оглушительным воем.

Одиночество – колючее, холодное, неуютное пространство, мучительная пытка для человека, который создан для любви.

Третий раз я сбежала с подготовительных курсов, перед поступлением в колледж. Я тогда случайно застала отца с матерью. Они занимались сексом. Я начала ненавидеть мать за это. Я не понимала, как можно к нему прикасаться? Я призирала отца и полностью отрицала его причастность ко мне. Для меня это был посторонний человек, который был ужасной помехой в нашей жизни. И, всякий раз, когда я это осознавала, меня посещало чувство безысходности. В такие моменты я проливала много слез, но, даже, когда они высыхали, чувство злобы еще долго сдавливало мою подростковую грудь.

Раньше я испытывала жалость к матери. Казалось, что она совершила непоправимую ошибку и теперь должна нести на себе моего отца-алкоголика.

После увиденного, я стала ненавидеть и её. Я начала отрицать свою причастность не только к нему, но и к ней. Я отделила себя от родителей. На этот раз, не пролив ни единой слезы.

На следующий же день, не сказав никому ни слова, я собрала вещи и уехала, бросив поступление в колледж. Я сбежала в деревню к тёте и попросила перевести меня в 11-ый класс местной школы. Здесь мне тоже было нелегко, но, я верила, что смогу, на время, укрыться от действительности.

В то лето, я познала многое, в первый раз: первые ночные поцелуи, первые порции крепкого алкоголя, первое наслаждение от прикосновения к груди, первые слезы после предательства и первые нотки тоски от несбывшихся желаний.

Так прошел год.

Очередное бегство произошло вовремя последнего звонка, в 11-ом классе, когда мои одноклассницы пели песню о маме. Моей мамы на этом празднике не было. Я тогда спряталась в старом бабушкином доме, который пустовал, и долго рыдала от жалости к самой себе.

Через пару лет я стала сбегать от парней.

Из одних в другие объятия, пытаясь найти в них спасение от самой себя.

Потом я сбегала с работ, которые ненавидела. И снова бросалась в чужие объятия. Неужели я думала, что они спасут меня?

Они становились для меня бесконечными шалашами, в которых я укрывалась на ночь, от гроз и бурь.

Утром я снова должна была идти по взрослой дороге, полной опасностей, в одиночестве. Я боялась неизвестных дорог и стремилась к ним одновременно. Каждый раз, ступая на новую тропу, я проигрывала в схватке с реальностью.

Я выбирала для себя самый легкий путь – плыть по течению, с надеждой, что меня вынесет к нужным берегам. Так было легче, чем грести против течения, против своего духа, против воли, которой не было.

Воля и уверенность зарождается в ребенке, который окружен любовью и заботой, а я видела лишь страдания и ненависть, с самого детства. Я не ищу оправданий. Я, всего лишь, хочу объяснить себе, почему со мной так происходило.

Я искала выход. Меня грела надежда, что жизнь преподнесет мне чудо. Нужно потерпеть еще один день, месяц, или год, и все произойдет само собой, без моего вмешательства, а я – пока посижу, подожду, сцепив зубы.

Выход был совсем не там, где я его искала. Моя раненная внутренняя девочка кричала: «Да, я трусиха! Да, я хочу быть слабой рядом с любимым!», но никто из тех, кого я так сильно любила, не позволил мне этого! Я хотела защитить себя от боли в мире взрослых.

Эти люди учили меня выживать после боли, предательства и лжи. Я лепила из них богов, но они были такими же земными существами, как и я. Со своими страхами, обидами и нехваткой любви. В них я находила отражение тех качеств, которые были присущи мне самой. За это я влюблялась в своих мужчин, и, за это же, потом, начинала их ненавидеть.

Они стали моими учителями, моими наставниками. Любили меня и бросали в грязь. Внезапно я осознала, что бежать больше некуда. Все дороги ведут меня к себе. Я начала защищать себя сама.

Я научилась смотреть реальности в глаза, но не переставала мечтать. Я прошла путь от ненависти и презрения к себе до полного принятия и любви. Это было не легко.

Поначалу, я хотела отстраниться от большой части своей личности, забыть о прошлом, истребить в памяти все плохое.

Со временем, я начала строить себя новую, заложив в фундамент те ценности, которые были осознаны в самые черные дни моей жизни.

Из них появилась новая я и начала излучать свет. Я осознала, что только от моих действий и стремлений будет завесить качество этого света.

Жизнь перестала быть для меня постоянным переходом из черного к белому и наоборот. Яркие краски ворвались в мою жизнь. Каждый день я встречала с надеждой, что они сделают жизнь другого человека светлее и прекраснее, наравне с моей.

Вначале была лишь надежда, и я жила, благодаря ей.

Мне 17. Я учусь на первом курсе колледжа. В юности каждый день, словно целая жизнь. Казалось, что в любой момент может что-то произойти и изменить меня навсегда.

Замедленная пленка моей жизни начала ускоряться. Я, вот-вот, должна была начать свой путь познания прелестей жизни, о которых все вокруг рассказывают. В мои 17, жизнь вовсе не казалась мне чудесной, да и не была такой. Я чувствовала, что заслуживаю лучшего. Я – принцесса с «Молдаванки»! Пока об этом знаю только я, но, еще немного терпения, и об этом узнают все. Я была уверена, что мое счастье ждет меня где-то в соседнем дворе. Совсем близко. На расстоянии протянутой руки.

Осень была холодной и дождливой. Каждый новый день был похож на предыдущий. Меня тошнило от скуки. Однажды я проводила вечер с подругой, в одном из местных баров. Мы, дети «Молдаванки», чувствовали себя здесь комфортно. Мы пили самое дешевое пиво, курили десятки сигарет, заказывали попсовые песни в музыкальном автомате, разговаривали и находились в вечном ожидании чудес.

Этим вечером, в баре полуподвального помещения, я увидела его. Ничем не примечательного парня, невысокого роста, с рюкзаком на плечах и добродушной улыбкой.

Весь вечер он старался быть обаятельным и пестрил шутками, но я не понимала их. Он казался мне человеком из другого мира. Я не знала, хочу ли я познакомиться с ним поближе. Парень с красивой улыбкой, оказался напористым и настоял на том, чтобы проводить меня домой.

Мы шли по темным улицам и болтали о всякой чепухе. Я все еще ничего не понимала, но слушала уже с интересом. Мы подошли к моему дому, и он нагло засунул свой язык мне в рот. Это сложно было назвать поцелуем. Никакой романтики и желания с моей стороны. Только его упорный язык, проникший в мой рот. Я зашла домой, ошарашенная таким окончанием вечера.

На второе свидание я согласилась только от скуки, а еще потому, что он пообещал починить мой телефон. Мы пришли к нему домой. В его комнате был бардак. На полу были разбросаны проводки, железки, о которые я споткнулась несколько раз. Он любил все делать своими руками: чинить, паять, создавать – это было делом его жизни. Настоящее царство технического хаоса. Меня начало разъедать любопытство и желание познать часть этого мира, в котором он жил. В этот раз, он был сдержан и галантен, всячески, пытался мне понравиться. Такой подход сработал, и мы начали встречаться. Так было принято называть это в моей юности.