Елена Зыбина - Прорыв в безвременье. Остров. История привидения

Инесс повернула за угол замка, приближаясь к его старой стене. Эта единственная стена осталась нетронутой после взрывов, устроенных много лет назад. Девушка ласково погладила древние камни, с наслаждением вдыхая запах возрождения и пробуждения после холодной зимы. Здесь не было слышно шумов стройки и голосов работников. Казалось, что все остается по-прежнему со времен первой постройки замка. А может, первого человека, ступившего на остров посреди озера.

Размышления об истории замка навели мысли Инесс на воспоминания о Святом Донане, в честь которого было названо место, где она сейчас находилась. Невозможно было не вспомнить, что 17 апреля – день памяти покровителя острова, день, когда этот святой принял мученическую смерть со своими последователями и братьями. Живо представив костёр и людей, стоящих вокруг него, девушка невольно передернула плечами, плотнее кутаясь в свое шерстяное пальто. В один миг теплый апрельский ветерок показался ей холодным январским штормом. В такие моменты невольно поверишь во всякие жуткие истории про привидений и злой рок, сопровождающие замок. Хочешь верь – хочешь нет, но именно в апреле начался штурм Эйлен Донан якобитами…

Пройдя еще немного вглубь острова и остановившись напротив древней стены замка, Инесс забыла обо всём. Остров притягивал, а в этот апрельский день он был особенно манящим. Было невозможно удержаться от соблазна прикоснуться к холодным камням и отдохнуть от суеты и всех проблем, поджидающих за ближайшим поворотом.

Однако хорошего понемногу. Инесс решила, что ей пора возвращаться к работе. Она собралась двигаться в обратный путь, когда заметила между камнями блики от солнца. Она заинтересовалась этими яркими отсветами и двинулась по направлению к ним. Поравнявшись с местом, где в стене отсутствовало несколько камней и в проеме нечто отражало лучи светила, девушка задалась вопросом, как работники могли не заметить за все время реконструкции, что здесь зияет довольно крупная дыра? Потом она подумала, вдруг это бомба или еще что пострашнее? Но все равно осторожно приблизилась к проему. Ей пришлось нагнуться, чтобы лучше рассмотреть дыру, находившуюся на уровне самого начала стены. То, что было внутри, перестало блестеть от тени Инесс. Но, даже загородив предмет от света, она поняла, что это явно не было похоже на бомбу. Тогда девушка крайне аккуратно и не без опаски просунула в пролом свою правую руку. Схватив прямоугольный предмет, она вытащила его из тайника. В руках у нее оказалось что-то напоминающее деревянную шкатулку с вырезанными изображениями.

Оставалось несколько вопросов, на которые не было ответов: как здесь могла оказаться эта изящная вещь, и кто соорудил этот тайник? За всю оставшуюся жизнь девушке так и не удалось разгадать эту загадку. Также ей не удалось открыть шкатулку, какие способы она только не перепробовала. Но тогда, в прекрасный апрельский день, она твердо решила разобраться, что все это значит. К тому же нужно было заделать проем. Но вскоре она забыла про тайник. Она даже не заметила, что, когда вытаскивала шкатулку, ее маленькие часики с гравировкой, подаренные женихом, соскользнули с ее маленькой узенькой ручки. Они остались в камнях отмерять по минутам время до своего обнаружения и годы до раскрытия тайны старинной шкатулки…

Машина едет по крутой и совершенно неудобной сельской дороге. Внутри нее все грохочет, на каждом углу наш старенький внедорожник темно-серого цвета подпрыгивает и сотрясается всем своим стальным телом. Дороги успели стать скользкими из-за проливного летнего шотландского дождя и под колеса часто попадаются различные ветки, оторвавшиеся от деревьев на сильном ветру. Их очень сложно разглядеть, чтобы объехать, из-за темного неба, опустившегося на шоссе.

Нас в машине двое. На водительском месте, вглядываясь в сгущающуюся темноту и завесу ливня, сидит Ник – мой напарник и по совместительству друг. Несмотря на то, что парень постоянно носит очки и ему часто приходится отвлекаться, чтобы их поправить, он неплохо управляет автомобилем. По крайней мере, я ему доверяю, потому что точно знаю, – он будет весьма осторожен на дороге, особенно, если я сижу на пассажирском кресле. Тем более, я больше предпочитаю машины меньших размеров, а по части внедорожников у нас специализируется Ник. Он всегда крепко держит руль своими тонкими пальцами и смотрит исключительно в лобовое стекло. В общем, отлично справляется с ролью водителя.

Мы едем по этой ужасной дороге и пытаемся заглушить раскаты грома, на полную мощность включив радио. Из колонок доносятся какие-то шипящие неясные звуки, но мы стараемся как-то угадать песни и подпевать в такт мелодии, что довольно сложно при данных обстоятельствах. Другие станции сейчас не доступны, выдавая лишь один треск, поэтому иного варианта у нас просто нет. Я изо всех сил стараюсь не обращать внимание на тряску в салоне и раздражающее шипение. Мне это удается с огромным трудом. Но вот вспыхивает молния, вслед за которой раздается новый, еще сильнее прежних, раскат грома, от чего стекла в машине дрожат и на какое-то время музыка (если эти звуки можно назвать музыкой) перестает играть. С новой силой принимается дождь, отбивая свой ритм, под который приходится подстраиваться всем вокруг. Создается ощущение, будто ливень понимает, что его не хотят слушать. Словно в отместку он идет еще сильнее и громче, заглушая всякие звуки, ведь дождь не признает иной музыки, кроме своей…

Вот тут-то нам становится не до шуток. Поерзав на своем месте и повернув выключатель радио, я решаюсь заговорить с другом:

─ Кхм… Слушай, Ник, ты точно знаешь, куда мы едем? – Я отрываю взгляд от дороги и смотрю на его орлиный профиль. Его мужественные черты лица говорят о том, что он старается все держать под контролем, но я чувствую, как он напряжен. Его глаза скользят по дороге, пытаясь найти хоть какой-нибудь указатель, но все тщетно. Он не отвечает на мой вопрос, поэтому я обдумываю, как предпринять новую попытку поговорить с ним, поправляя выбившуюся прядь моих медных, чуть волнистых волос. Я, конечно, не сильно рассчитываю втянуть его в разговор, но мне просто необходимо сейчас услышать живой голос и понять, что я не одинока среди разбушевавшейся стихии. – Ник? Так ты не просветишь меня, куда мы направляемся?

─ Сэм, – наконец-то произносит он, обращаясь ко мне с короткой версией имени. Вообще-то меня зовут Саманта, но большинство знакомых и друзей сокращают его именно так. И Ник не исключение. – Не переживай, все в порядке. – Он буквально на секунду поворачивается в мою сторону и вновь углубляется в процесс вождения, но мне с лихвой хватает этого времени, чтобы увидеть в его глазах, которые при нынешнем тусклом освещении кажутся слишком темными, тревожные огоньки. Эту тревогу не могут замаскировать даже его узенькие прямоугольные очки. Он говорит совершенно спокойно, но я отлично понимаю его эмоции. К тому же, он начинает отбивать дробь на баранке автомобиля. При этом продолжает меня успокаивать. – Сейчас, совсем скоро мы доберемся до места. Все хорошо, – теперь он скорее успокаивает себя. Я уже успела выучить Ника за время нашей совместной работы и знаю, как трактовать его слова. Когда он говорит: «Все хорошо», держи в уме: «Все плохо, я не знаю, что делать». А когда он говорит: «Не волнуйся», то пора не то, что волноваться, а бить в гонг и передавать по всем волнам сигнал SOS. Впрочем, другого ответа я от него и не ожидала – Ник ни за что не признается, когда дела идут не так. Он скорее будет стараться сам выпутаться из сложной ситуации, чем втягивать окружающих. Я уже открываю рот, чтобы озвучить все это ему прямо в лицо, но вновь встречаюсь с его цепким и одновременно грустным взглядом и понимаю, что он просто ограждает меня от проблем, будто не понимая, я тоже еду в этой машине и мы быстрее сможем решить проблему сообща. В конце концов, я всего лишь спрашиваю: