Gold Sindy - Одиночества

В теме женщины, жалующейся на девушек, которые приходят в тренажерный зал в вызывающей одежде и явно с целью подцепить мужчину, она беспокоилась о своем супруге и чужих мужьях. Мне понравились ответы двоих мужчин, один из которых был инструктором в тренажерном зале и частенько подвергался приставаниям таких женщин, но умел тактично ответить, если дамочки были не в его вкусе.

Виктор Силкин был мечтой любой женщины: брутальная внешность, но в нем чувствовался волк-одиночка. Я отправила ему запрос в надежде, что он не решит, что я к нему пристаю и не отвергнет, как очередную назойливую поклонницу. Вторым мужчиной из этой темы был Эдик Адвардов, тоже явный одиночка, судя по его ответам. Он не такой галантный и учтивый, как Виктор, но такие тоже нужны, и им тоже бывает одиноко. Ну вот, уже шестеро участников. К моей радости, все шестеро ответили на запрос, осталось только дождаться чтобы все ответили на вопросы анкеты.

Нужно найти еще четверых, но это можно сделать позже, в данный момент стоит подумать над темами, которые будут интересны всем.

Я сделала новую публикацию в группу:

Дорогие участники, добро пожаловать в группу «Одиночества»! Располагайтесь и чувствуйте себя как дома. Общими усилиями мы сделаем эту группу интересным прибежищем для одиноких сердец и местом общения и поддержки. Давайте знакомиться. Заполняйте анкету и предлагайте интересующие вас темы.

– Сашенька, иди кушай.

– Сейчас, мама, уже иду.

– Иди, пока горячее, где ты там застряла?

– Ну иду, мама, иду, сейчас допишу и приду, еда же не убежит.

– Тебе совсем не жалко маминого труда, – сказала мама уже обиженным и сварливым голосом.

– Мам, не нагнетай, за пять минут ничего не остынет. Тем более ты всегда так греешь, что я еще долго дую на ложку, чтобы остудить, – ответила Саша миролюбиво и чмокнула мать в щеку.

– Спасибо.

Саша уселась на табурет у стены за квадратный стол, за которым поместилось бы максимум трое в их маленькой кухоньке, но Саше и ее маме Валентине больше не было нужно. Гостей они собирали не так часто и, когда это случалось, накрывали большой стол в гостиной, где на раскладном диване спала Валентина. Вторую отдельную комнату давно отдала любимой и единственной дочке, в которой души не чаяла.

Папа Саши погиб во время несчастного случая под бетонной стеной на стройке лет десять назад. Саша только закончила школу, собиралась поступать в институт, но решила пойти секретарем в строительную фирму, в которой до трагедии работал отец, чтобы начать зарабатывать деньги.

Его начальник взял ее без разговоров и очень опекал первое время. Сначала, конечно, из чувства вины, а потом увидел, какая смышленая и толковая девочка к нему попала и не мог нарадоваться, что такой помощник работает у него. Александра быстро схватывала и все дела держала в порядке. Леонид Юрьевич настоял, чтобы она пошла учиться на вечернее отделение и все-таки закончила институт. Естественно, им оказался строительный, но Саша и не протестовала, хотя изначально думала о других учебных заведениях. Она всегда тяготела к психологии и анализу, но в их фирме хватало людей, к которым нужен был свой подход, и талант Александры не пропал даром. Она умела найти общий язык со всеми и, если нужно, поставить собеседника на место.

Контингент в их фирме был разный. В основном, работяги, частенько нелегалы из Средней Азии, но они часто менялись, костяк при этом оставался прежним.

Александра была тоненькая, невысокая, с русыми волосами и светло-карими глазами. Ее внешность была совсем не выразительной, милой, но не более того. На таких мужчины не западают, таких обычно не замечают или опекают, как младших сестренок или дочек. Так же было и с Сашей. Она была незаметна для всех свободных мужчин. Таких было не так уж много в фирме, но все они игнорировали Сашу, обращаясь лишь в крайнем случае и по делу.

Она же тайно вздыхала по сыну Леонида Юрьевича – Алексею, который частенько заглядывал к отцу на работу попросить денег или еще каких услуг. Отец разруливал все проблемы сына, который гулял и веселился за родительский счет, ни в чем себе не отказывая и не стесняясь просить новых вливаний. Правда за последний год Алексей немного поутих и даже, к радости отца, вроде как остепенился. Начал ходить на работу, на которой он числился давно, но до недавнего времени бывал редко.

Александра воспряла духом. Она с радостью бежала на работу, чтобы увидеть Алексея, иногда занести кофе в его кабинет в отсутствие второй секретарши Людмилы, которая, как цербер, окучивала молодого хозяина. И он отвечал взаимностью, ведь у Людмилы, как у всех секретарш, и ноги были от ушей, и грудь третьего размера, и волосы гладкие и шелковистые, как у породистой лошадки, хотя она скорее была щучкой, готовой сцапать хозяйского сына. А он хоть и был мажором и гулякой, но понимал, что с такими можно заигрывать, максимум переспать пару раз, но дальше не пускать, а то скушает и не подавится. Обстряпает дельце так, что он ей еще будет должен. Алексей был бабником, но женщин себе выбирал, как правило, из своего круга, которым нужен секс, гулянки, дорогие подарки, но не он целиком и его деньги. Женитьба в их кругу уже давно не была чем-то запредельным для мечтаний девушек и уж он, Алексей, не был их целью. Девушки метили выше для замужества, мечтая продать себя подороже, а его, мажора и гуляку, использовали как симпатичный переходящий приз.

Год назад у Алексея фактически на руках умер близкий друг, с которым они общались с детства, и это отрезвило его, заставило по-новому взглянуть на свою жизнь и так называемых друзей и подруг. Ему исполнилось тридцать, а он даже не заметил, как пронеслись годы. А вдруг он так же, как Генка, умрет? И все, и больше ничего не будет? Ему стало страшно и неприятно от этой мысли, захотелось протрезветь и посмотреть другую сторону жизни. Захотелось, чтобы кто-то заплакал и пожалел о том, что он умер. Но его мажорные друзья так не поступят.