Генрих Небольсин - Лоскутное одеяло (сборник)

– Мы правильно тебя поняли… не поранил, не повредил, а именно выбил? – продолжали допытываться мы.

– Ну да, ей потом стеклянный глаз вставили. Мы её за это ещё дразнили…

Жена никак в себя прийти не могла.

– Бедная девочка… – говорит.

Наш приятель почему-то обиделся.

– Чем это она бедная? Выросла, замуж вышла, сейчас у неё двое детей… А вот знали бы вы, как меня тогда родители побили!!!

В 1993 году, желая подзаработать денег, устроился экспедитором – доставить груз из Одессы в Саратов. Зима. Мороз такой, что я даже в кабине КамАЗа, при включённой печке – мёрз, чем очень потешал водителя, херсонского хлопца Артёма.

– Это от того, что ты жид! – объяснял мне Артём. – У вас там в Жидовии, небось, весь год тепло. Африка же! Вот и не привык ты со своими генами. А мы – русаки – в снежных лесах воспитаны.

– Наказать тебя, что ли, за национальную нетерпимость, – добродушно бурчал я. – Дам пару раз в репу – заодно и согреюсь.

В конце концов Артём дошутился со своей морозоустойчивостью. Когда до Саратова оставалось километров тридцать – мы сбились с маршрута и долго, в гордом одиночестве, блуждали по разбитым дорогам. Уже темнело, зарядил снег. Нужно было останавливаться. Что Артём, собственно, и сделал, не справившись с управлением. Машину на скользкой дороге повело, и она со всей дури ушла в замёрзший стог сена, неизвестно что делавший у обочины.

– Вот видишь, нам и соломку подстелили, – заметил я невесело, ощупывая, всё ли во мне цело.

– Ты не радуйся раньше времени, – трагически проговорил пришедший в себя Артём. – Машина заглохла. Теперь я её хрен заведу. А греться как будем?

Об этом я не подумал.

– Ночь на дворе, и ни хера не видно, – подбавил страха Артём.

А у меня – сам не знаю почему – ощущение такое, что всё будет хорошо. Даже знобить перестало. Выбрались из машины – на Артёма смотреть страшно. Выполняя давнее обещание, стал его немного «буцать» – легко мутузить. Он не понял – посмотрел на меня, как на идиота.

– Ладно, – говорю ему, – давай «побоксируем» вполсилы, заодно согреемся. Ты, главное, успокойся, всё будет нормально.

Как услышал меня кто – сначала шум какой-то в стороне… Вышли на дорогу: прямо на нас полз трактор.

– Ура! – закричал Артём. – Живём! – и полез обниматься.

…Тракторист Лёха согласился помочь. Набросил тросы. Артём сел за руль «мёртвой» машины. Я подсел к Лёхе.

– Ну… с Ним! – серьёзно сказал мне Лёха. И, играючи, вытащил машину из замёрзшей, развалившейся соломы. Мы, не останавливаясь, медленно тронулись в деревню.

– Как же вы сюда забрались? Здесь, кроме наших, деревенских, никто не ездит, – сказал Лёха. – Трасса на Саратов… это же левее брать надо.

Я что-то промямлил про непогоду.

– Но это даже хорошо, что вы с дороги сошли, – добавил Лёха. – А то, не приведи Господь, до моста доехали бы. Он у нас разобранный. А так не видно, когда едешь… Вот летом грузины на легковушке – тоже заблудились, наверное. Так с моста и сиганули. Не спасли – все утонули.

Наверное, у меня мозги замёрзли – голова начала медленно куда-то отлетать.

– Скажи, – спрашиваю, – а сколько мы до моста не доехали?

– Да метров шестьсот, – Лёха внимательно посмотрел на меня и улыбнулся. Достал из внутреннего кармана ватника потёртую торпедку из-под колы.

– Спирт, разбавленный, – сказал. – Выпей. Тебе сейчас надо…

Как-то дотянули до деревни. Меня взяли на постой, а мой водитель – херсонский хлопец Артём – остался колдовать над машиной с местными мастерами. Прежде чем отправиться на боковую – иду к нему узнать, как дела. У Артёма глаза горят, рассказывает:

– Такое дело… Только я мужиков-ремонтников отпустил – набежали бабы местные. Начали вопросы задавать. А как хохлы пьют? Я говорю: пьют умеренно. И в основном – вино. Они как про вино услышали – чуть не застонали от удовольствия. Одна даже созналась, что из-за вечных пьянок у неё с мужем год не было… Спрашивает, может, тебе надо чего? Я говорю: перчаточки бы резиновые – пару. Отвечает: хорошо! Принесу после. И глаза такие из-под платка… Так что – уходи. Свидание у меня намечается…

Утром встречаемся с Артемом.

– Ну что? – интересуюсь. – Приходила твоя? С глазами из-под платка?

– Нет, – сознался Артём. – Она не пришла. Муж её пришёл… Не знаю, что ему наплели, но врезал он мне промеж глаз неслабо… А ещё, знаешь, – добавил немного ошалело, – перчатки-то он мне принёс!

В Советскую армию я попал по осеннему призыву 1987 года. Ну как «попал». Сначала я пять часов блуждал по загону призывного пункта.

– А что ждём? – спросил, не очень разбираясь в происходящем.

– Как что? Покупателей, – ответили мне.

И я понял, что на уроках истории нам говорили не всю правду. Крепостное право на Руси ещё не отменили.

Наконец-то перед нами нарисовался покупатель – бравый майор в помятом кителе.

– Так, где мои солдатики? – бодро сказал он. – Где мои защитники Отечества, герои будущих сражений? Чьими героическими именами будут названы не менее героические фамилии.

И нас повезли в Киев на месячный курс молодого бойца. И сразу же, на второй день, поставили в наряд по кухне, мыть посуду. Трёх солдат поставили… Примерно на полторы тысячи едоков… Какой мы там бардак развели – гражданскому человеку не объяснить. Скажу только, что слив засорился, и воды у нас было по щиколотку. Грязные кастрюли из нержавейки качались на воде, как кораблики. И тут вбежал белый от ужаса сержант, дежурный по кухне:

– Так! Быстро убрались! Генерал приехал, сейчас поест и придёт нас инспектировать!

Мы отложили грязные тарелки и начали срочно пробивать слив… Вбежал лейтенант, взводный наш.

– Вы охренели? Генерал уже допивает компот, а у вас такая грязь. Сержант!

Вот уже и сержант нам помогает. Закатал рукава и слив прочищает. Тут как раз ротный подоспел.

– Придурки! Расстреляю на месте! Меня из-за вас на гауптвахту отправят бессрочную!

…И тут входит, пошатываясь, генерал. Похоже, что развезло его от компота. Багровеет. Шипит:

– Это что такое!!! Равняйсь – смирно!…Понял я, понял, какая у вас здесь служба! Развалили Вооружённые силы!

…Тишина стояла такая, что даже мух не было слышно. Потому что они тоже стояли по стойке смирно… На сержанта и лейтенанта страшно было смотреть. Капитан мгновенно вспотел. И, мне показалось, он к кобуре потянулся, чтобы немедленно застрелиться. А я понимаю, что если все молчат, то поддерживать беседу с генералом придётся мне:

– Товарищ генерал, – говорю. – А по-моему – ничего. В принципе – не очень грязно…

Моя простая, кажется, фраза, произвела на генерала неизгладимое впечатление.