Алуа Серик - Форс-мажор

– Я сказала, чтобы все попросили прощения, – повысила тон учительница. Я посмотрел на нее, мол «не надо, достаточно», она сказала вслух: «долго мне ждать?»

– Прости Дамир, – ответил класс в один голос.

– Все, Дамир, теперь проходи на свое место. И если хоть раз я узнаю, что вы над ним смеетесь, мало вам не покажется, – все переглянулись и кивнули. Но тут прозвенел звонок и все галопом выбежали из класса. А я медленно направился за свою парту, да и мне уже было наплевать на своих одноклассников. Мои мысли были заняты только ей. После этого случая я решительно начал за ней ухаживать, хоть между нами и была разница в восемь лет. Я приносил сладости и незаметно оставлял их на столе. Она всегда расспрашивала кто бы это мог быть, но я не решался признаться и лишь молча наблюдал за ее радостным лицом.

Помимо этого, я пытался выделиться: душился старым отцовским парфюмом и надевал галстук на ее урок. Каждую ночь перед сном я смотрел на ее фотографию и желал спокойной ночи. Чтобы никто не увидел фото, я прятал его под подушкой и плевать, что на нем было еще тридцать три лица. Это была фотография всего класса, где я перечеркнул лица всех, кроме ее. Даже мое лицо было перечеркнуто, так как я не хотел иметь ни одного упоминания, об обучении в этом классе.

Каждый урок Аиды Галымжановны для меня был на вес золота. Она- единственный человек, с кем я себя свободно вел и чувствовал. Мы с Аидой Галымжановной беседовали на разные темы и лишь она принимала меня как равного. Она отличалась от остальных учителей: всегда внимательно выслушивала меня, позволяла свободно рассуждать, анализировать различные ситуации и высказывать свою точку зрения. Это касалось не только истории, а абсолютно любых тем.

Но через пару лет она молча уволилась, не сообщив об этом никому, весь класс был шокирован. Мы все очень сильно привязались к ней, поэтому были крайне озадачены ее решением уволиться. Мы все пытались заполучить любую информацию у других учителей: о том где она и что с ней; но сколько бы мы не старались, никто ничего не говорил. А я был убит горем. «Ведь она даже не попрощалась с нами… со мной… и даже не сообщила об ее грядущих планах. И вообще, о принятом решении уйти. Меня снова бросил дорогой для меня человек». Я практически перестал есть, спал только пару часов в сутки и еще сильнее замкнулся в себе. Мама заметила происходящие со мной изменения и не могла понять, что со мной происходит. Она много раз пыталась выпытать, что со мной происходит, но все ее попытки были тщетны – я был непоколебим. В конце концов она сослалась на мой переходный возраст и решила оставить меня в покое.

Наконец, я дошел до стадии завершения выпускного класса, я был безмерно рад, потому что больше не придется видеть лица этих задир. За пройденный период, я практически не изменился внешне: только стал немного выше, набрал вес, оброс волосами и щетиной, и с ухудшением зрения, сменил очки на более толстые линзы. Последнее, что оставалось, чтобы больше не считаться школьником – был ЕНТ, предназначенный для поступления в ВУЗ. Я хотел побыстрее отстреляться уже и наконец покончить со школой. Учителя и некоторые родители моих одноклассников наводили ужас на экзамен, приговаривая, что в случае неудачи, мы останемся на улице и никогда не устроимся на работу, да и в принципе не станем полноценными людьми. Поэтому все выпускники придавали этому жизненный смысл и дико волновались. Но я был уверен в своих знаниях и в итоге сдал на «хорошо».

И, наконец, смог расслабиться, поскольку наступило мое любимое время года – лето! Не потому, что это сезон поездок заграницу или песен под гитару во дворе с друзьями, а лишь потому, что я целыми днями мог играть. Также мама пообещала, в случае, если я хорошо сдам экзамен, она разрешит мне играть сколько угодно. Я полностью и без остатка уходил в интернет-игры. И вот, наконец, абсолютно никто и ничто меня не беспокоило. Надевая наушники я был полностью погружен в Counter Strike. Порой даже терял чувство времени при плотно зашторенных окнах. В один из таких дней я почувствовал какое-то беспокойство, вот что-то было не то. Поначалу я глушил это чувство в себе, думал: «да что может случиться, все нормально». Но с каждым разом это чувство поглощало меня все больше и сильнее, спустя некоторое время, до меня наконец дошло…

– Мама! О Боже… Мама!!! Где же она?! – с ужасом вскрикнул я, оббежав всю квартиру в поисках: – Так, успокойся… Может я все себе накручиваю? Наверное, она на работе как всегда пропадает… Но ведь я точно помню, что в последнее время ее точно не видел, – меня охватила паника. Я судорожно принялся звонить ей на сотовый. Женский голос лишь холодно произнес: «Номер не доступен в данный момент. Абонент выключен или находится вне зоны действия сети. Пожалуйста перезвоните позднее». Не поверив с первого раза, я перезвонил, но ситуация так и не изменилась. Автоответчик упрямо не понимал, что мне срочно надо ее найти и что с ней могло что-то произойти. Я перезвонил снова, но автоответчик упрямо повторял одну и ту же фразу. Тут до меня дошла мысль, ведь у нее просто мог разрядиться сотовый. И она, наверное, на работе, тут же мой взгляд направился на время на экране компьютера. «20.23, уф, точно на работе». В ту же секунду я принялся звонить ей на рабочий.

Наконец вместо автоответчика я услышал гудки. К телефону долго никто не подходил, но я был настойчив и не собирался сдаваться. И наконец случилось чудо, трубку взяли и ответил женский голос.

– Алло?

– Алло, а можно Асию Алимжановну? – спросил я.

– Здравствуйте, а кто ее спрашивает? – задала вопрос женщина по ту сторону провода.

– Здрасти. Это ее сын – Дамир, – нетерпеливо ответил я.

– Ааа, это ты?! Подожди- ка… твоей мамы же нет на работе, она разве не дома? Почему она не связывается с нами? Не берет сотовый? – принялась она меня расспрашивать.

– Не знаю, я думал она все еще на работе, – с недоумением ответил я.

– Три дня? Ты что?! – с усмешкой ответила мне женщина.

Я сразу же бросил трубку, ну что я мог ответить. Да и мысли были о другом. «Мамочка! Где же она?! Боже, о Боже… Вот я идиот… Безмозглый… Что же теперь делать?! Что делать?» В груди все сжалось так, что дышать было трудно. Меня всего трясло и хотелось спрятаться от всего этого мира. «Мама, где ты?» – крутились мысли в моей голове. Сначала я скитался по всему дому от мучивших меня мыслей, а потом сел на пуф в коридоре, думая, как быть. Я просидел там очень долго, смотря в одну точку. В тот момент я передумал все на свете и уже понемногу начал сходить с ума. Просидев в таком положении не заметил, как наступила полночь.

Наконец ум немного прояснился и начал трезво рассуждать: «Что делать? Так, что я делаю, когда что-то не понятно? Спрашиваю у Ажеки как быть. Точно бабушка! Так, стоп, они с дедушкой вроде на курорте заграницей. Блин… что теперь? К кому бы обратиться?! Кто еще остался… ну он… отец. Стоит ли звонить?! Хотя другого выхода нет». Тут же в моей голове всплыл наш с отцом последний разговор: «Сынок, если когда-нибудь, в любое время суток, я тебе понадоблюсь, звони и я приеду». Это был именно тот случай. Я дрожащими руками набрал номер отца. Вдох – выдох, вдох- выдох… долгие гудки… привычный грозный голос снял трубку: