Юрий Михайлов - Ты похож на астероид… (сборник)

© Михайлов Ю. Х., 2018

Моего деда зовут Николай Иванович, его внука, то есть меня, – Саша, кузнечика мы назвали – Кузя. Он, как и его друзья, любил зелёную траву в тени большущей яблони и зарослей белой акации в нашем саду. Моя бабушка, Татьяна Васильевна, каждый раз, как подходит к ней, тихо напевает: «…Белой акации гроздья душистые ночь напролёт нас сводили с ума». Она влюблена в неё, но ворчит, что та разрослась на целый квартал, потеснив всех соседей.

Мой папа – сын дедушки – был шаловливым и непослушным в детстве, угробившим, по словам бабы Тани, её здоровье. Дед Коля так не считает, говорит, что мой отец – отличный редактор, но, поскольку он «обалдуй, у него всё наскоком получается». Он шутит такими словами, это я точно знаю. Отдельно хочу сказать о младшей сестрёнке – пятилетней Дарье, такой дурочке и крикунье, что слов нет. Но я всё равно сильно люблю её, сам не знаю почему. Как скажет, хитрюга: «Са-а-ша, я тебя обожа-а-ю…» – я готов всё-всё отдать ей. Она сейчас у второй бабушки – врача, которая со знакомым логопедом исправляют её речь. А так мы, вообще-то, живём в другом городе, мама и папа работают, а нас с сестрёнкой подбрасывают на лето по очереди к своим родителям.

Короче, про Кузю хотел рассказать. Он появился в конце весны. Дед Коля с бабой Таней – пенсионеры, уже вовсю жили в деревне, у большой реки, где моторные лодки да рыбалки по утрам. Сидели они на открытой веранде дома, попивали чай с мятой. Видят, как на полуметровый по высоте порог заскакивает большущий кузнечик, тёмно-зелёный с коричневыми шипами на лапах. Страшный, бабушка дар речи потеряла, чай забыла ко рту поднести. А дед успокоил:

– Вот и гость. Пусть за сверчка будет, не пугайся, это к достатку в доме, давай-ка последим за ним…

А что тут следить? Тот спокойно так, не прыгая, почти вразвалочку, проковылял к углу веранды и скрылся в щели между вагонкой.

– Значит, сюда он не первый раз наведывается, – сказал дед, – где-то у него проход есть в комнаты. Послушаем, запоёт или нет…

Молчал и вечером, и утром зелёный квартирант, но к каждому заходу солнца за горизонт прыгал на веранду и шёл в свой угол. Дед понял, что кузнечики всё-таки не сверчки, не живут, а только ночуют в доме, утром – на луга уходят. Но всё равно привыкли они к Кузе, стали считать его своим соседом. И если он не приходил на ночлег, то огорчались, ждали на освещённой веранде допоздна. А потом он совсем исчез. И к нашему приезду в гости они забыли про Кузю, не до того было: внуков-то видели раз в году, готовились к встрече.

Но за неделю до моего приезда, рассказал потом дед, смотрел он телевизор, после фильма потянулся к торшеру, чтобы выключить свет, и тут что-то колючее попало под руку. Испугался, отдёрнул пальцы, видит: сидит на перекладине, ведущей к абажуру, здоровенный кузнечик, очень похожий на Кузю, только ещё большего размера.

– Ну ты и вымахал, – сказал дед, – и где тебя носило всё это время?

Кузнечик сидел неподвижно и смотрел на деда. Тот протянул палец, погладил красавца по спинке. Терпит, не сдвинулся с места, потом поднял передние лапки и будто стал ими гладить длиннющие задние ноги. Я сказал тогда деду: «Что-то фантастическое есть в огромных кузнечиках, будто это посланцы „зелёных человечков“ с других планет». Он со мной согласился.

Видел я Кузю всего несколько раз: всё-таки мне, хоть и десятилетнему почти, ложиться после 22 часов поздновато. А он приходил на ночлег в сумерках, перестал пользоваться лазом, скакал через тёплую веранду прямо в гостиную, забирался на торшер и смотрел с дедом и бабушкой телевизор. У стенки стояла небольшая тарелочка с выемкой для воды, рядом хозяева складывали мини-кусочки огурцов и яблок. Ел он или нет – не знаю, дед говорил, что сосед сидел на блюдечке подолгу, видимо, ждал, когда выключат свет. Но точно знаю: не певец был Кузя, ни разу в доме не выступил с концертом.

В середине августа, незадолго до моего дня рождения, решили с дедом наловить рыбки, приготовили снасти, всё выставили на открытую веранду. А надо сказать, что в конце нашего двора на толстенной ёлке жила ворона, которая не каркала, а крякала, словно дикая утка. Летела по небу и крякала так, что у охотников сердце замирало, думали, наверное: неужели утки начали собираться в стаи, рано вроде бы ещё? Так вот, эта нахалка раз-два в неделю, строго на рассвете, спускалась во двор и обследовала все закоулки, включая даже веранду. Соберёт крошки, попьёт кошачьего молока и взлетит на довольно пологую крышу дома: каталась она, лёжа на спине, помогая себе лапами, как рулём. Сам видел этот цирк, не вру.

Короче, в то утро дед, как всегда, встал первым, стал готовить завтрак, стеклянную дверь не открывал, увидел через неё, как по веранде расхаживает ворона. Подошла к углу и давай долбать клювом по вагонке. Дед вспомнил о Кузе, загремел ключами, но было уже поздно. Если бы он раньше открыл дверь, ворона не посмела бы ходить по веранде, кузнечик спокойно бы доскакал до двора, а там попробуй поймай его в траве. Дед разглядел, как, держа Кузю в клюве, ворона с разбега взлетела в воздух, курс держала прямо на мохнатую ель.

Мог ли ошибиться дед, тем более без очков? Мог, конечно. Но квартирант больше не приходил к нам вечерами. Жалко Кузю, но дед сказал: таков закон природы, ему миллионы-миллионы лет и тут уж ничего не поделаешь…

Потом приехала Даша, она очень любит всё живое, особенно котят и щенков. Мы решили не рассказывать ей про Кузю, бабушка вздохнула: «Зачем огорчать пятилетнего ребёнка. В мире и так столько жестокого…»

Лето напугало погодой: перевалило за макушку, а купались в реке только местные мальчишки. Дедушка Коля обещал сводить меня и Дашу на самодельный пляж: «как только, так сразу…» Я понимал его юмор, куда пойдёшь, если вода – не выше семнадцати градусов. И вот второй день – солнце, дожди прекратились сразу, к ночи затих ветер, но трава мокрая и к пляжу практически не спуститься, берег глинистый, обрывистый, едешь по нему как на коньках. Всё же решили сходить, дед выстругал палку, на больную ногу надел двойной наколенник (ещё мальчишкой разбился, играя в футбол), собрали коврики, полотенца, совки да формочки для песка (это всё для Даши), а удочки решили не брать: сделаем разведку боем, будет видно, что взять на подкормку рыбы.

Ива – от кустов до мощных деревьев – фактически спрятала берег реки, только на повороте в затон вода намыла метров сто чистейшего песка. До десяти утра там хозяйничали рыбаки, ловили на донки, блеснили судака, но как только песок прогрелся на солнце, они ушли: дети буквально бежали на излюбленное место, над рекой, – крики, визг, брызги воды во все стороны.