Максим Милованов - Детская комната

– «Ученика пятого класса Кузяева Кузьмы. Школа поселка Тумботино». Это где ж такой?

– Не знаю… Туда автобус ходит. Час надо ехать.

Долговязый присвистнул.

– А чего без бабок?.. Обратно-то как поедешь?

– А я обратно не поеду…

– Опа-на! – усмехнулся длинный. – Ты че, шмакодявка, из дому удрал?

– Да, удрал! – гордо ответил Кузьма.

Это его заявление вызвало дружный хохот у всей четверки. Противнее всех смеялся стоявший рядом Шнурок. Кузьму так и подмывало врезать ему по зубам.

– Ну, ты крутой, блин! – отсмеявшись, сказал долговязый. – И как же ты без предков жить собрался? Побираться, что ли, будешь? Или воровать?

– Не знаю еще…

Кузьме было стыдно признаться, что его бегство – чистое притворство, и если бы не эта встреча, он уже сидел бы сейчас в милиции и ждал отправки домой.

– А чего сбежал-то? – спросил один из подростков.

– Есть причина, – Кузьма вовсе не собирался рассказывать о своей жизни первому встречному.

– О, да ты, оказывается, в математике рубишь, – заметил долговязый, листая дневник. – Прикиньте, пацаны, по математике одни пятерки. И по физике тоже… Менделеев, блин!

– Менделеев – химик, – поправил Кузьма.

– Какая, хрен, разница, – усмехнулся долговязый и метко запустил дневником прямо в чугунную урну. Следом отправились тетрадь, учебник и пакет. При этом он приговаривал:

– Слушай сюда, химик. Здесь наша территория. Будешь тут ошиваться, отметелим так, что все цифры позабудешь. А теперь, блин, вали отсюда, да побы…

Вдруг он прервал на полуслове свою устрашающую речь и стал к чему-то прислушиваться. Его примеру последовали остальные, и Кузьма тоже. Возле входа в подземный переход явно что-то происходило. Скрипели автомобильные тормоза, хлопали двери, стучали тяжелые сапоги. Долговязый, как и положено главарю, первым понял, в чем тут дело:

– Зачистка, пацаны! – выпалил он. – Срываемся…

И все четверо, как по сигналу стартера, бросились наутек. Кузьма почему-то побежал за ними. Но далеко не убежал. Через пятнадцать минут все пятеро уже сидели в ближайшем отделе милиции.

Инспектор по делам несовершеннолетних Валентина Андреевна Глушенкова не очень-то жаловала массовые рейды накануне государственных праздников, когда малолетних бродяжек пачками отлавливали с улиц, нимало не думая, куда их потом девать. Конечно, саму идею борьбы с беспризорностью она поддерживала, но вот методы…

Впрочем, когда родной восемнадцатый отдел по самую крышу забит малолетками, уже не до рассуждений о целях и средствах. Нужно было работать, и Глушенкова работала, не разгибаясь. Ровно половина рабочего дня ушла на заполнение анкет и формуляров для приемникараспределителя. Большинство граф Валентина заполняла по памяти, поскольку знала едва ли не всех местных малолетних бродяжек. Она почти не сомневалась, что и после следующего рейда придется заполнять на них анкеты. И так будет продолжаться до тех пор, пока жизнь в спецприемниках, детских домах и приютах не станет лучше вольного промысла на городских улицах.

Выпроводив из кабинета последнюю, как ей казалось, порцию юных бродяжек, Глушенкова собралась перекусить, но не тут-то было: в дверь просунулась голова следователя Анатолия Панфилова.

– Валя, вот хорошо, что ты освободилась! – радостно воскликнул он. – Я тебе сейчас еще пятерых подкину. Их возле автовокзала подобрали…

Спустя минуту в кабинете сидело пять новых оливеров твистов. Впрочем, новыми их можно было назвать только условно – четверых Глушенкова хорошо знала. Это были «червяки», прозываемые так за то, что предпочитали жить под землей, в канализационном коллекторе близ автовокзала. Там же, возле автовокзала они зарабатывали на жизнь: попрошайничали и воровали по мелочам. Главным у них был долговязый Витька Пулякин по кличке Пуля. К нему она и обратилась с приветственным словом:

– Давно тебя, Витя, не было в моем кабинете. Да и друзей твоих тоже. Я уж подумала, что вы за ум взялись…

– А мы, Валентина Андреевна, давно по уму живем! Потому и под шмоны милицейские не попадали. Да и в этот раз не попали бы, если б не этот вот…

Пуля кивнул на сидевшего с краю худощавого паренька лет двенадцати.

– У вас новенький? – спросила Глушенкова.

– Нужен нам такой лошара! – воскликнул младший из подростков, Юрка-Шнурок. – Его менты по ошибке с нами замели.

– А как он с вами оказался?

Вопрос этот вызвал среди «червяков» сильное замешательство, и Глушенкова поняла, что дело тут нечисто.

– Ну-ка, вы четверо, марш из кабинета! – велела она «червякам». – Посидите пока в коридоре, а мы тут поговорим с глазу на глаз с… Как зовут вашего случайного знакомого?

– Кузя! – засмеялся Шнурок.

Остальные тоже захихикали, но в их смехе явственно слышалось напряжение.

– Значит, тебя зовут Кузьма? Я верно поняла? – спросила Глушенкова, как только «червяки» вышли в коридор.

– Да, – ответил подросток.

– А фамилия?

– Кузяев…

– Где ты познакомился с этими ребятами?

– В подземном переходе, рядом с автовокзалом.

– Давно?

– Вечером…

– Вот как… – Глушенкова помешкала. – И за такой короткий срок они уже успели прозвище тебе придумать?

– Чего тут придумывать – меня все Кузей зовут. И дома, и в школе…

– Значит, ты ходишь в школу, – Валентина обрадовалась: наконец-то ей попался вполне благополучный подросток. – А в какую?

– У нас в поселке всего одна школа…

– В каком поселке?

– В… – Мальчик вдруг замешкался. – Не скажу…

– Но почему? – удивилась Глушенкова.

– Не скажу – и все…

От прежней радости Валентины не осталось и следа. «Вот тебе, пожалуйста, очередной беглец! – подумала она. – От чего же ты сбежал? От родителей-алкашей, от нужды, от побоев, или просто в странствия потянуло?..»

Глушенкова стала припоминать домашние заготовки, припасенные для таких случаев, но тут из-за двери снова вынырнула голова Анатолия Панфилова.

– Валя, можно к тебе на минутку? – спросил он.

– Разве что на минутку, – разрешила Валентина.

Анатолий присел на свободный стул и спросил полушепотом:

– Валя, ты помнишь, какой завтра праздник?

– День Конституции…

– А еще?

– Тебе мало? – улыбнулась Валентина, но тут же, поняв намек, стукнула себя по лбу. – Совсем забыла! Завтра же день рождения нашего дорогого начальника! Что дарить будем?

– Вопрос вопросов! – Панфилов воздел руки. – Мы тут с мужиками посовещались насчет подарка, но консенсуса пока нет. В конце концов решили довериться единственной женщине, то есть тебе. Вот список…

Анатолий извлек из кармана небольшой лист бумаги и разложил перед коллегой.

– Пункт номер три, – едва глянув на листок, приговорила Глушенкова.