Алеха Юшаева - Серые глаза

Я опешила. Её пошлость вывела меня из себя.

– Перестань! Я действительно ударилась головой… – начала я оправдываться, но желание пропало, и я, вскочив, вышла из аудитории.

Черт, как же это низко и гадко! Меня выворачивало от этой мерзости, голова ужасно болела, напоминая об ударе, а перед глазами появлялись серые прозрачные глаза. Да что вообще со мной происходит?

Просидев всю перемену на скамье у соседней аудитории, я вернулась на лекцию, но не стала пересаживаться к Кате. Её грозный взгляд прожег меня, когда я вошла в кабинет, сохраняя спокойствие, прошла к месту. Пытаясь сосредоточиться на уроке, я щипала себя за тыльною сторону ладони, но помогало это мало: я уходила всё дальше и дальше от реальности, гнусавого голоса преподавателя, шороха тетрадных листов и солнечного света, вливающегося в аудиторию. Я больше не могла удерживать себя здесь и потому уснула.

Прозвенел звонок, разбудивший меня. В аудитории стоял завкафедрой и что-то объяснял. Я с совершенно пустым взглядом и головой пыталась вернуть себя на землю.

– …ну, что ж, жду вас завтра на классный час, – закончил завкафедрой.

Я, спихнув учебники и тетради в рюкзак, подскочила к нему и спросила, нужна ли ему моя помощь. Допытываясь, почему я не присутствовала на лекциях, он строго смотрел на меня, держа руки на груди, и слушал мой сбивчивый рассказ.

– Ладно, но учтите, что больше поблажек Вам не будет. Здесь Вам не школа, – сказал он строго и вышел.

Чувствовала я себя не столь прекрасно, как утром. Опоздала, поссорилась с Катей, спала на паре, что еще я умудрюсь учудить? Сегодняшний день явно был не моим.

Подруга, конечно, делала вид, что еще обижается и злится, но я раскусила ее. Она скоро оттаяла, улыбаясь, снова болтала обо всем, пока мы шли по дорожкам, окружающим университет. Театрально жестикулировала, когда того требовал ее рассказ, «мучительно» рыдала, когда страсти накалялись. Я не могла сдержать смеха, глядя на нее. Она кажется легкомысленной, но это её идеальное прикрытие при поверхностном знакомстве с очередным парнем. Катя в красках повествовала о нелепых ситуациях на свиданиях, когда «особь мужского пола» уходила в уборную и не возвращалась более часа, когда после пяти минут знакомства ей с серьезным видом предлагали выйти замуж, когда романтичный юноша оставлял на кухонном столике пару купюр после бурной ночи. Что было в этом смешного, я не понимала, но её явно забавляло вспоминать все, что происходило с ней. Мы трижды обошли здание университета по часовой стрелке и четырежды против. Расставались нехотя, Катя вспоминала еще и еще или уже начинала придумывать небывалые истории, лишь бы ненадолго удержать меня. Предложила ей дойти до моего дома, раз она не желала прощаться сейчас.

А по дороге мы шли почти молча, она лишь вставляла какие-то рядовые фразы, а я поддакивала. Как только мы пришли во двор, Катя оценивающе прищурила глаза, оглядывала мой дом. Она как-то скоро попрощалась, но я не особо придала этому значение: побежала, наверное, на очередное свидание.

Вчера я наконец закончила разбирать свои вещи. Несмотря на то, что переехала уже около трех недель назад, мне все никак не удавалось взяться за коробки и мешки основательно. А вчера выдалась такая возможность: всего две пары и половина свободного дня. Разложила все по полочкам и шкафчикам, долго радовалась порядку, который все же воцарился в квартире.

Я бы могла назвать сегодняшний самым обыкновенным, если бы Петр Иванович не позвал меня к себе в кабинет после пар. А я так надеялась уйти пораньше…

– Послушайте, Маша, – начал он в свой любимой манере официально-фамильярной, – Мне нужно спросить Вас кое о чем.

В такие моменты начинаешь перебирать все свои грехи и ужасные проступки, которые могли очернить не только тебя, но и весь мир зараз. Наверное, я выглядела испуганной или побледнела, потому что он сказал:

– Не бойтесь, я не собираюсь Вас ругать. Всего лишь хочу попросить, – он, кряхтя, поднялся. – Я не успею сегодня отнести кое-какие бумаги, а раз у вас мало пар, попрошу тебя сделать это. Ты молодая, активная, а дополнительная пешая прогулка никогда никому не вредила, – открыл створку большого шкафа и достал оттуда папку. – Будь добра, сходи в техучилище на Волошина, эти бумаги ждет преподаватель русского языка и Литературы. Спросишь на вахте, тебя проводят. Только скажи, что ты по делу университета, а то есть там пытливые женщины, которые вечно лезут не в свои дела, – протянул папку и прошел за свой стол.

Мой взгляд приковался к линолеуму на полу. Мне хотелось поднять глаза, но, как в то пишут во всех романах, неведомая сила не давала сделать это. Завкафедрой сел на мягкий стул и, увидев, что я медлю, произнес:

– Ничего, все будет нормально, никто тебя не съест.

Я вяло улыбнулась и вышла из кабинета. Я не боялась идти в незнакомое заведение, я боялась, что могу встретиться с тем молодым человеком. И его красивыми глазами. Ничего, меня никто не просил встречать его снова, всё, что требуется, – отнести бумаги и спокойно идти по своим делам. Даже обратного ответа никто не просил. Разве так сложно зайти, отдать и уйти? Сложно, особенно, когда знаешь, что однажды приходил сюда совсем не по учебным делам, а вообще не ясно для чего. Сложно, особенно, когда боишься снова столкнуться с этим равнодушно-холодным взглядом. А, ладно…

Я долго стояла перед дверью техучилища и не могла пошевелиться. Ноги словно приросли к лестнице, руки не желали слушаться, лишь глаза беспомощно моргали. Трясущиеся ледяные пальцы коснулись деревянной ручки двери, колени слегка согнулись, и, вздыхая, я вошла внутрь. Растерявшись, я долго искала вахтера, но на его месте сидела пожилая женщина, читающая газету.

– Здравствуйте, – робко произнесла я, прижимая к груди папку с бумагами.

– М? – подняла она глаза, шурша газетой. – Здрасте, чего Вам?

– Мне нужно отдать учителю русского и литературы кое-какие бумаги, – хрипя, проговорила я.

– Что там? – указала она на папку.

– Я по делам педагогического университета, – пожала я плечами.

– Откуда мне знать, могу я Вам доверять или нет? Вдруг Вы мошенница, – оскалилась она.

Внезапно чья-то теплая рука схватила меня за локоть.

– Я помогу Вам, – произнес знакомый голос.

Черт, нет, только этого мне еще не хватало!

Я увидела возмущенный взгляд вахтерши и ее обнажившиеся желтые зубы. Меня потянули, но ноги едва переставлялись, и я чуть не упала на лестнице. Мне всё-таки пришлось последовать за ним – другого выбора он не давал, но освободиться из его хватки не было никакой возможности. Он остановился около одной из дверей и, указав на нее, открыл. Я, смущаясь, прошла и попала в огромный кабинет, похожий на зал.