Ярослав Чижиков - Семь преступлений и наказаний

«Что ты молишь у луны? Действительно ли ты желаешь это для человека, которого любишь? На что ты готова пойти ради своего желания? Как далеко зайти? Хватит ли тебе смелости совершить преступление?»
Глубоко, глубоко в дали леса я нашла.
Два плода аленьких, их я тут же прибрала

Без сомнений это мне был ниспослан Божий дар.
Подняла я их скорее и тут же ж унесла

Шанс такой дарован будет мне отнюдь не каждый день, Милый
Коль увидит их – слез поток не сдержит ведь.
Шорохи доносятся толь из чащи, из кустов
В дальнюю дорогу мне возвращаться пора…
Ведь в темные ночи, как в этом лесу,
Медведи рыщут, преследуют добычу

Возжелала сильно их так я, это награда за страданья мне.
И никому, и никогда, яблоки, любимые я в жизни, не отдам!

Бегу, спотыкаюсь и снова встаю. Я, запыхавшись все бегу.
Яблоки любимые я жму сильней к груди.
Если эта девушка в дом любимому их отдаст,
На веки счастливы станут они с ним

Вот, незадача, медведь за мной!
След унюхал и, брызжа слюной,
Запыхавшись, бросился вслед за мной на бег.
Прости меня! Ведь не хотела тебя злить,
Дай же мне, пожалуйста, уйти…

И знала же, что я свершила очень страшный грех…
Яблоки медведя красть в ночную тишь опасно

Запинаясь я бегу, запыхавшись вся в бреду,
Счастье ненаглядное свое я не отдам!
Но медведя силуэт, освещает лунный свет
Черной тенью надвигаясь злобно на меня.

Путь потерян уж давно
Но бегу я все равно,
Без разбора все в бреду,
Просто наугад бегу.

Завывает вдруг медведь,
Завываю громко я,
И два яблока в руках начинают вдруг реветь!

Все закончилось внезапно
Возвратилась я домой.
Милого увидела, был он рад встрече со мной.
Но когда увидел он, что я держу в руках…
Опечалился внезапно милого моего вдруг взгляд…

«Милая, знаю, давно уж деток
Наших на этом свете нет,
Но ведь видно мать их, будет сильно тосковать.
Грех простится твой, коль вернешь назад ты домой, как можно скорее их.»

Вот и раскрылась правда, что страшнее клыков тогда была
В тот же миг она на части словно порвала.
Эти чудные яблоки, сладкие и теплые
Малышами оказались, не специально я!

Боже молю прости меня я совершила страшный грех
Я его исправить уже в жизни не смогу.

«Не миновало искупление твое,
У матери прощенья попроси…»

Но…
Не выйдет, ведь я уже…!

Ведь у входа в дом полумертвая лежит,
Женщина, что одна корзинку в ночи несла.
А в корзинке той лежал маленький бутылек
Доверху полон еще теплым молочком.

Скажи мне, мама
Мы счастье наше в конце пути найти ведь сможем,
Ну скажи же мне
А коль дойдем то сладкого мы наконец-то поедим так чтоб на всю жизнь хватило?
Скажи, отец
Мы правда бога в конце пути увидеть сможем,
Ну скажи же мне?
Тогда, о чем грустишь сейчас ты?
И смотришь на детей своих такими глазами?

Мы все понять смогли
Лишь когда в чаще темной остались одни.
И коль мы продолжим путь свой
То никогда не сможем вернуться домой.

В этой темной чаще леса только мы с тобой.
Мы вдвоем блуждаем под серебряной луной.
Были нашей мамой Гензелем и Гретель названы.
И теперь в ловушку леса загнаны.

В лес с тобою мы идем,
Шагом легким мы идем.
И не знаем, как и к чему в конце придем.

Но в бутылочку с тобой, созданную из стекла,
Мы поймали лунный свет; она тьму прогнала.

Правильно ли мы идем?
И куда в конце придем?
Лес с тобою мы пройдем.
Шагом легким мы пойдем.

Вот конец тропе пришел.
Свет дорогу нам нашел.
К домику ведьмы он привел.

Давай с тобою вместе ведьму победим.
Бросим в печь горящую, дотла ее спалим.
И, возможно, сразу после смерти этой женщины
Сможем мы наконец быть счастливы.

Эй, мама. Можешь ты гордиться мной:
Я ведьму уничтожила своей рукой.
Эй. Папа, я тоже был неплох:
Победил, ее лакея застав врасплох.

Но. Не смотря на то.
Что это ведьмы дом, в нем уютно и безмятежно.
И чувство у меня, что мы
Вернулись в то же место, откуда ушли.

Давай же поскорее мы пойдем к нашим
Истинным матери с отцом.

Мне кажется, я слышу вдалеке птиц голоса?
Послышалось тебе, лишь ветер пронесся
Луна ли освещает в тишине ночную тень?
Нет, это лишь костер мелькает в темноте

Та, что когда-то нам с тобою мамою была,
В миг в огненной печи сгорела вся дотла
И первородный грех она оставила нам свой
Его на семь частей мы разобьем с тобой:
Пусть будет страсть цветком,
Ненасытность-зернышки,
Гордость пусть камешком,
Зависть же – кувшин,
Лень-ветра песни,
И жадность пусть пески,
А гнев – это темного леса крики!

В небо взлетайте, грехи, и, кружа,
Вспоминайте – фальшивка вас к нам всех принесла
Кружиться мир в танце над головой,
И от смертных грехов ты себя скорее отмой!

Женщина вкусила тот запретный плод
И разнеслись грехи по миру покинув небосвод
Чтобы их собрать, она молить пошла
Своего друга-дуба, но он тогда сказал

Утоли ты мою скуку дам я вечность тебе в руки
И рассмеялась она ту силу получив
Бессмертие внутри
Потеряв все то что полюбить могла
Что было ей дороже всех она разрушила
И бессмертие от дуба получив
Одна она осталась в душу пустоту вселив

Все отдав за вечность скуку,
Протянула свои руки она
Осталось только одна
О чем ей желать?
Во времени мечтать?

Вот и финал истории такой
О грехе что родился от женщины той
Как его она разбила и теперь
Это грех из семи частей

О капризе женщины рассказ
Кой не страшен больше смертный час
Что из леса путь свой начала
Имя ей Хроноистория

Лу-ли-ла, лу-ли-ла раздается песнь.
Песенка печальная,
Что окрасит время ход.

Под красивой луной, в небесах сияющей,
Распустился из меча замечательный цветок,
Распустился из семян прекраснейший бокал.