Vlad Ozer - Первые погоны. Моя служба срочная

Но тут вдруг произошло то, что заставило разинуть рты до предела. Глаза у всех округлились, как у лемуров, потому что на фоне гробовой тишины, один из заостренных концов рельсы вместо того, чтобы аккуратно лечь на доски дна кузова, с хорошо всем слышным, характерным треском вошел в один из ящиков со снарядами. Куда там немой сцене из ревизора! Мы салаги не испугались, не успели. Только через 20—30 минут пришел страх, когда прапорщик объяснил, что от взрыва одного снаряда могла произойти детонация и взрыв всех снарядов в кузове, а от этого взрыва по цепи, взрыв всех хранилищ…

Рельса не дошла до капсюля 1,5 см. Мы сами осторожно заглянули в этот ящик после майора. Водиле-мудиле, товарищ прапорщик тут же надавал по шее и его куда – то потащили. Нашу группу резко сняли с объекта, показали перед мордами кулак, предупредив о молчании и отправили в казарму.

– А сегодня будете работать на складах ГСМ! – объявили

утром, нам, новоявленным рабам империи, на следующий день. На проходной, как и накануне, у всех отобрали огнеопасные предметы. Нашей группе из пяти человек была поставлена задача отрыть за день котлован под очередную в этой линии цистерну на 40 тонн. Копали мы на совесть, как и все, что ни делает молодежь в первые дни службы. Два солдата и лопата – заменяют экскаватор. Незадолго до обеда уже заканчивали котлован, отрытый по всем указанным начальством параметрам.

Стояла жара. Одной из сторон котлована был бок предыдущей цистерны. Весь в потеках бензина, грунт пропитан, воздух напоен парами ГСМ. Нас от этих испарений дурманит. Давно хочется курить, но все терпят. Равняем углы, подбираем последние комки земли. Вдруг почти все одновременно замечаем, что Миша Баньчук, прикуривает си-га-ре-ту! Все как один, с ревом и лопатами кинулись на него. Он, с идиотски невинным выражением лица, быстро слюной на ладони затушил бычок.

Мы по-прежнему в группе все еще были в фельдшерском составе.

– А что я, ну, забыл, ну, извините, мужики, – обычное блеяние придурка.

– А как ты пронес спички, сигареты?

– А меня никто не спросил, не проверил,.– все из той же серии солдатского дебилизма. Вот здесь мы уже испугались по – настоящему. За каких-то пару дней дважды чуть было не упорхнули в небеса в прямом смысле, не только душой, но и с бренными останками.

гл. 3. Ну здравствуй, заграница!

см. РИС. Примерно так нас рисовали враги, за бетонным забором. За т. н. «стеной».

– Становись! Равняйся! Смирно! Товарищ полковник! Личный состав, в коллективе… готовящийся к отправке в группу Советских… по вашему приказу, – так начался очередной день. Перед строем оказался полковник, в полевой форме, в меру широк в плечах, высотой полтора метра с фуражкой.

– Сынки! Е… вашу мать! – хлестнуло по нашим ушам. – Вы отправляетесь на защиту передовых рубежей нашей любимой социалистической Родины, б… дь. Вам Родина, б… дь, оказала высокое доверие…

Строй, как улей загудел. Дальше я не слышал и не слушал. Снова был убит, как на складах РАВ и ГСМ. В очередной раз. Я был поражен. Мы, конечно, тоже далеко не святые. Учились в зачуханых школьных и задрыпанных училищных, а не в пажеских корпусах. Наш слух на уровне нашей среды был давно закален, но ни родители дома, ни педагоги в учебных заведениях, ничего подобного никогда, борони Бог, себе не позволяли. А тут, как оказалось в последствии, полковник, заместитель командующего армией, начальник политического отдела, сорока пяти лет, по возрасту годящийся всем нам стоящим в строю в отцы. Это был очередной шок от столкновения с реальной армией. В дальнейшем я буду еще много раз вспоминать, о так называемых, замполитах- политруках, а нынче с позволения сказать «воспитателях».

После «отеческого» напутствия нас начали собирать в дорогу. Снова эшелон. Остановка, аэродром Озерное, Житомирской области. На взлетную полосу вывели в семь утра. Ночью еще раз похолодало, лужи на бетонке прихватило стеклом. Мы в своих п/ш на голое тело, беспомощно оглядываясь, дрожа от холода, пытались прижаться друг к другу. Перед посадкой, старшой, который нас сопровождал, объявил:

– Пилотки снять, в них выложить все оставшиеся деньги, ценности, часы – они, мол, вам там ни к чему, солдату не положено, а мы все это, напишите адреса, отправим вам домой. Денег, часов, даже цепочек – было еще много, судя по наполненным пилоткам.

Ложь! И откровенный, ничем не прикрытый грабеж. Естественно, никто и не думал кому-то чего- то отправлять. Я лично вычистил из карманов немного, около сотни рублей, часы оставил. Сотня – это как потом оказалось – около трехсот марок ГДР. Почти весь оклад рядового за два года безупречной службы! Ох, как бы они мне там пригодились. В очередной раз, пользуясь нашей безграмотностью, нас надули. Но здесь замполитов конечно и близко не было. Они об этом просто «не подозревали».

С ревом приземлился, с длинным, узким туловищем – ТУ-134. По трапу спустились представители ДМБ-май-76 – выпуска «фирмы-ГСВГ». Первое, что бросалось в глаза – все, щегольски одеты. Масса значков на груди, «парадки» подогнаны, как влитые. Брюки клеш – со вставными клиньями, каблуки на ботинках точеные, удлиненные. У каждого аккуратные чемоданчики, со всевозможными надписями и обклеены переводными красотками.

Смотрелись красиво и впечатляюще. Они были счастливы. Мы поглядывали на них с завистью и тоской. Но вот их построили, надо полагать в последний раз, перед уходом с аэродрома. И тут в их коробке прошло какое-то оживление. В сторону нашей колонны полетели брючные ремни, сопровождаемые криками дембелей: «Вешайтесь сынки! Хватайте ремни, они вам очень пригодятся для этого дела! Х…й вы доживете до нашего праздника!» И т. п.

С этими напутствиями нас начали по быстрому загонять на борт. Настроение, сами понимаете, еще резче «поднялось» вниз. В салоне согрелись. Солнце заглянуло в иллюминаторы, и закравшийся в душу страх слегка оттаял. Взлетели. У кое-кого что-нибудь еще сохранилось, типа корки хлеба в вещевом мешке, поделили, перекусили. По радио предупредили, полет будет продолжаться 1 час 50 минут. Высота 10000 метров.

Осмотрелись на своих местах. В хайках* подлокотников было полно всяких галунов, ниток, шевронов. Выяснили причину. Дембеля во время полета перешивали себе лычки. Кто-то не хотел домой являться ефрейтором, лучше рядовым. Кто-то из рядового перекрашивался в младшего сержанта или даже сержанта, чтобы перед домашними повыпендриваться, и т. д. эта тема будет еще затронута, и не раз.

Пейзаж с иллюминатора, благодаря прекрасной погоде, был изумительный. Редкие облака не мешали с высоты десяти километров просматривать просторы Родины, а затем и стран социалистического лагеря. Время – май. Изумрудно-зеленые, бескрайние поля. Но вот почему-то запестрели мелкие полоски, квадратики, уголки. Что такое? А! Так это же мелкособственническая, держащаяся зубами за свои мелкие наделы, никак не хотящая идти в колхоз – ПНР (Польша). У-у-у! кулаческое отродье. Так нам заложили в мозги с детства.