Вячеслав Митяшов - Танец Смерти. Воля свыше. Часть третья

Лита негромко ойкнула и сунула пораненный палец в рот. Затем осторожно опустилась в коляску, достала из кармашка платок и замотала им рану. Можно конечно позвать Стрижевского, либо дождаться, пока придёт Чарред, но упрямая натура взяла верх. Лита поставила коляску к стеллажу боком, снова встала, подтянувшись за стойку. Только на этот раз она, помогая рукой, поставила левую ногу на сиденье коляски, после чего, подтянувшись за верхнюю полку, встала на коляску второй ногой.

На мгновение в душу закрался страх – что будет с ней, если она сейчас упадёт? Вдруг новое падение полностью поставит крест на её возможности ходить, и она окажется всю оставшуюся жизнь прикованной к инвалидному креслу. И всё из-за того, чтобы взглянуть на потерявший силу медальон?

Глупо. Но полдела сделано, сундучок был прямо перед её глазами. Можно не снимать его, а просто открыть крышку и посмотреть. Лита снова сунула пальцы в щель, оставленную, по всей видимости, слесарным инструментом, и попыталась открыть крышку. Не тут то было. Видимо, петли настолько заело, что усилий одной руки оказалось недостаточно.

Женщина вздохнула и, обхватив сундучок рукой, подвинула его на край полки. И сразу поняла, что он довольно тяжёл. Действуя всё так же одной рукой, Лита смогла опустить его на две полки ниже, так, чтобы достать до него сидя в коляске. Потом, повиснув на руках, поставила ноги на пол и осторожно опустилась в кресло.

Всё тело было мокрым от пота, майка покрылась тёмными пятнами на груди и спине. Руки заметно дрожали от приложенных усилий. «И это того стоило?» – спросила она сама себя. Сундучок лежал у неё на коленях. И даже ещё не полностью обретшие чувствительность ноги ощущали его вес.

Лита нашла в груде оружия короткий, толстый кинжал и, действуя им как рычагом, открыла крышку настолько, чтобы в щель можно было просунуть пальцы обеих рук. Вцепившись одной рукой в крышку, а второй в корпус, она потянула изо всех сил, даже закрыв от натуги глаза. Петли поддались с трудом, крышка открывалась медленно, миллиметр за миллиметром. Но в какое-то мгновение она открылась так резко, что сундучок вырвался из рук и с тяжёлым лязгом упал на пол вверх тормашками. Из-под него выкатился медальон и остановился прямо у ног Литы. «В последний раз ты был похож на золотой», – прошептала она и подняла его.

Тонкий диск был мертвенно-серым, словно сделанным из неотшлифованной платины. Поистёртые символы всё ещё были видны на нём, но она знала, что это лишь декорация. Сама суть находится в нём самом, да в его создателе. «А где была бы я, если б не ты? Наверно, топор палача давно срубил мне голову».

Лита печально вздохнула и, небрежно бросив медальон на стеллаж, направилась к выходу. Уже закрывая дверь, она посмотрела на валяющуюся на полу летопись монахов.

– Иван!

– Я здесь, – донеслось с первого этажа.

– Я уронила тут кое-что тяжёлое, поднимешь?

– Хорошо, потом. Давай, спускайся, перекусим салатиком.

Вечером все вновь собрались за ужином. Стрижевский, как обычно, баловал ребёнка, кормя с ложечки шоколадным пудингом. Девочка, всякий раз, когда ложка с лакомством оказывалась перед её носом, широко открывала рот и довольно зажмуривалась.

– Но она же сама может кушать, – слабо протестовала мать.

– Может. И совсем скоро скажет, мол я большая, дед, и не надо меня кормить с ложечки. Так что пока она так ест – буду кормить, – возразил Иван Сергеевич.

Отправив ребёнку в рот последний кусок пудинга, он протянул ей стакан с соком и, не спеша, принялся за ужин сам.

– Чарред ещё не был в сокровищнице? – поинтересовался Николай. – По-моему, он единственный, кто совершенно проигнорировал её. Лита была, Таня и Саша тоже. И все, как один, только об алмазах потом и говорили.

– Эх, молодежь, – проворчал Стрижевский. – Лежащие там летописи – вот истинная ценность.

– Только кого они здесь заинтересуют? – хмыкнул Александр. – Неизвестный науке язык, неизвестные страны и места. Да и любой анализ даст им не больше двухсот лет. Только та, что я в пещере нашёл с медальоном, чего-то стоит, и то, если переплавить.

– Ага, Лита её сегодня, смотрю, на пол бросила.

Лита вдруг замерла, так и не донеся до рта вилку с кусочком огурца. Она вспомнила звук удара, с каким сундучок упал на пол.

– В смысле, переплавить?

– Ты даже не посмотрела его содержимое? Там страницы из чистого золота.

К счастью, Стрижевский не стал запихивать сундучок с золотыми страницами наверх, а положил на нижнюю полку рядом с какими-то рваными свитками. Стоило только протянуть руку, взять и открыть его и… «И что потом?» – спросила сама себя Лита. – «Что я увижу? Что должна буду делать? Никто не знает о моём новом даре. Все считают это летописями монахов Лабека – так сказал Николай, а он читал её. Это лишь рассказ о том, как они попали на Остров и построили храм. Неужели это и есть та золотая книга, в которой можно прочесть прошлое, настоящее и будущее? Допустим, я увижу что-то страшное, и что я скажу моим близким? Они, конечно, много во что способны поверить, но вряд ли поверят моим пророчествам».

Лита медленно прикоснулась рукой к холодной бронзе, ожидая, что сейчас почувствует нечто божественное. Но нет. Это был всего лишь бездушный кусок металла. Сразу улёгся сумбур в голове, она усмехнулась, подумав, насколько стала мнительной. Сундучок оказался у неё на коленях. Руки вновь открыли его крышку – на этот раз петли поддались сравнительно легче. Сердце всё-таки ёкнуло в груди, когда в свете ламп заблестело золото страниц.

Тонкие пластины покрывали выбитые чеканом буквы знакомого Лите с детства алфавита. Может, только слова из них складывались старинные, по сравнению с современными звучавшие немного по другому, но, не смотря на это, звучавшие предельно ясно. Вздох разочарования невольно вырвался из её груди. Всё так, как говорил Николай. Книга золотая, но она не та Золотая книга. Лита почему-то почувствовала себя обманутой. Казалось, вот он, момент истины, то, ради чего смерть отказалась взять её душу. Но вновь это всего лишь книга.

Лита машинально пролистала несколько страниц, пробежав взглядом по тексту, но вдруг замерла в шоке. Буквы отчего-то поплыли, словно листья в водовороте лесного ручейка. Какая-то неведомая сила так притянула взгляд к страницам, что ей показалось, что она сама проваливается в них. Начали мелькать неясные образы из прошлой жизни. Лица, города, события проносились в непонятном водовороте. «Хватит!» – взмолилась вдруг женщина, обуянная ужасом. – «Я ничего не понимаю! Пожалуйста! Перестань!» Всё прекратилось, и Лита очнулась стоящей на ногах, держа в руках Золотую книгу.

Вновь начала чувствоваться слабость в коленях, и она поспешила сесть в коляску. «Нет, это не обман! Это действительно она! Но я ничего не понимаю, я вижу лишь то, что происходило со мной, да и то очень сумбурно, неясно». Первый страх перед неизвестным прошёл, осталось лишь усиливающееся с каждой минутой любопытство, жуткое желание узнать, что же может показать эта книга.