Нина Бандурина - Священный путь. По следам «Пира»

– Конечно, доченька. Только помни об осторожности, когда будешь в лесу, – мягко ответила женщина, с любовью глядя на своё дитя.

– Хорошо, матушка. Я помню, чему меня учили. Не переживайте.

Каллиста, ласково погладив дочь по голове и благословив, перекрестила её.

– Матушка, а можно мне тоже отправиться с сестрой? – спросил Матвей.

Однако Каллиста, мгновенно посуровев, сказала:

– Нет, сынок. Это исключено. Ты ещё не выучил урок, а поэтому даже не смей думать о подобном.

Тамира, став невольным свидетелем беседы матери с детьми, слегка растерялась от столь разительного контраста в отношении Каллисты к сыну и дочери: насколько любимой казалась девочка и насколько нелюбимым был сын.

А вечером, после того, как Анастасия вернулась, Каллиста разрешила ей послушать сказку отца о приключениях доблестных героев, которую он обычно рассказывал дочери перед сном. Матвею же мать приготовила в качестве ночной сказки нечто иное: поведав сыну историю о том, как Исаак, во всём послушный отцовской воле, с готовностью отправился на заклание, но был чудесным образом спасён самим Богом, Каллиста отправила ребенка спать.

В ту ночь Тамира захотела испить воды и, тихонечко выйдя из своей комнаты, направилась в сторону столовой. Неожиданно девушка услышала всхлипы, доносившиеся из спальни Матвея. Осторожно открыв дверь, Тамира замерла от удивления: возле постели сына сидела Каллиста и лила горькие слёзы.

Обернувшись, женщина встретилась глазами с Тамирой. Почувствовав неловкость, княжна поспешила ретироваться и отправилась в столовую. Вскоре туда пожаловала и Каллиста:

– Ты, наверное, думаешь, что я – самая странная и жестокая мать? – спросила она.

– Что вы, госпожа Каллиста! Напротив. Я вижу, как сильно вы любите своих детей, – мягко ответила Тамира, по-прежнему чувствуя себя неловко из-за того, что увидела.

– Да, но я подозреваю, что тебе непонятно то, как я могу так жестоко и требовательно относиться к сыну, когда он бодрствует, и так ласково, пока он спит.

– Вы правы, – опустив глаза, была вынуждена согласиться Тамира.

– Я понимаю, – ответила Каллиста. – Но как ещё я могу вырастить из мальчика мужчину, способного не просто жить в современном мире, но и нести ответственность за себя и свою семью?! – Голос Каллисты звенел от подступивших слёз. Боясь расплакаться, женщина налила себе воды и, сделав пару глотков, сказала: – Я настолько сильно люблю сына, что не могу позволить себе сломать ему жизнь. Вот и плачу по ночам, когда смотрю, как мой мальчик спит.

– Каллиста. – Тамира посмотрела на женщину внезапно увлажнившимися глазами. – Вы, возможно, не поверите тому, что я скажу, однако я вас очень хорошо понимаю. В моей стране всё наследство родители оставляют дочерям, передавая сыну лишь меч. У нас считается, что мужчина может состояться только тогда, когда сам сможет добывать себе право на существование, – ласково улыбнувшись, сказала Тамира.

– Спасибо, – растрогавшись, произнесла Каллиста, – спасибо за то, что понимаешь меня…

А в это время на вид довольно представительный, могучего телосложения, загорелый молодой человек в потёртой одежде, более напоминающей лохмотья, вошёл в Константинополь через Золотые ворота. Усталый, весь в пыли, путник присел у входа в ближайшую церковь. Отхлебнув воды из фляги, мужчина прислонился головой к прохладной стене и молча посмотрел на звёзды, щедро рассыпанные Творцом по ночному небосводу. Ему вспомнилось детство, вспомнилась мать, которая рассказывала сказки о чудесном граде Христовом, о его многочисленных монастырях, соборах и дворцах. Сейчас сказки стали реальностью. Однако вместе с ней исчезло волшебство, так бережно и прочно хранимое в детском сердце. И тем не менее этот город – единственное, что связывало его с настоящей матерью, и Василий надеялся, что здесь сможет, наконец, понять, кто он, и обрести покой. Достав из кармана нательный крестик, юноша с трепетом провёл рукой по распятию, мысленно прося помощи и наставления у матери, у Аллаха, в почитании которого вырос, и у Того, чья жизнь и смерть подарили миру спасение. В душе Василий верил, что Бог, независимо от того, как Его назвать, слышит сердце и искреннюю просьбу. Так, плавая по волнам воспоминаний, молодой человек не заметил, как погрузился в сон. Неожиданно ему показалось, что кто-то зовёт его по имени. Открыв глаза, Василий с удивлением обнаружил пожилого монаха.

– Тебя зовут Василий, путник? – спросил тот.

– Василий, – ответил юноша.

– Пойдём со мной, Василий.

– Куда, отче?

– Пойдём, пойдём. Не бойся. Негоже уставшему путнику спать на земле. – Монах повёл удивлённого Василия в монастырь, где выделил ему келью, и, пожелав доброй ночи, удалился.

«Воистину город чудес!» – подумал Василий, погружаясь в сон.

Проснувшись рано утром, молодой человек не спеша вышел из кельи. Пройдя по слабоосвещённому коридору, он увидел в его глубине мерцающий свет. Последовав в направлении источника света, Василий очутился в небольшом храме. Возле иконостаса заметил маленькую сгорбленную фигурку. Стоя на коленях, монах, казалось, был полностью погружён в свои мысли и не замечал стоящего в проходе высокого человека. Не желая беспокоить и отвлекать молящегося, Василий хотел было удалиться, но монах, по-прежнему не поднимая головы, негромко окликнул его. В очередной раз молодой человек искренне поразился происходящему. Словно во сне, на внезапно подкосившихся ногах он тихо подошёл к монаху и, повинуясь какому-то внутреннему импульсу, опустился на колени рядом с ним. Простояв так довольно долго, монах, наконец, поднял голову и перекрестился. После чего поднялся на ноги – и Василий увидел удивительную метаморфозу. Сгорбленная немощная фигурка старца исчезла. Словно поддерживаемый неведомой силой, перед молодым человеком стоял, казалось, сам Бог. Ну, или кто-то, кто был очень близок к Нему. Потрясённый, юноша, сложил руки в молитвенном жесте. Старец молча улыбнулся и, приглашая Василия подняться, подал ему руку. Рука у монаха оказалась необычно тёплой и живой, и осознание этого вернуло юношу в реальность. Поднявшись с колен, он улыбнулся в ответ.

– Утро сегодня прекрасное. Не желаешь прогуляться, Василий? – спросил монах.

– Откуда вы знаете, как меня зовут? – молодой человек наконец решился задать вопрос, мучивший его со вчерашнего дня.

– Знаю…

Василий молча шёл рядом с монахом, погрузившись в собственные думы и отказываясь что-либо понимать. Его прибытие в Константинополь явно отличалось от того, каким он его себе представлял.

Однако старец не переставал удивлять своего спутника:

– Ты уверен, что хочешь знать правду? – спросил он.