Лорд Горан - Круто #быть_богом. Литературный марафон

И потому Альбина плакала. Потому горе и отчаяние разрывало ее сердце. Слезы катились горючими дорогами, промочили подушку, уходили в нее как дождь прячется в измученной засухой земле.

Влад пошевелился и, не открывая глаз, обнял жену, притянув ее к себе. Альбина не выдержала, уткнулась в его плечо и зарыдала в голос, завыла белугой:

– Я не смогу без тебя…. Я не хочу без тебя… мне страшно! Мне очень страшно!

– Вот те раз… Оригинальное какое-то «доброе утро!» – Влад сонно моргая вглядывался в зареванное лицо любимой жены, бережно обхватив мокрые щеки руками. – Что случилось? Что произошло?

– Давай уедем! Уедем от сюда сегодня, прямо сейчас! Соберем чемоданы и в аэропорт! – Она говорила сбивчиво, жадно хватая ртом воздух, истерика сотрясала все ее тело и Владу показалось, что сама жизнь сейчас вытекает струйками из его жены. Так течет кровь из раны около сердца, пульсируя, выбрасывая жизнь из тела мощными толчками. Ему тоже стало не по себе.

– Маленькое мое чудо-расчудесо, ну что ты, успокойся… Ты хочешь слетать на отдых? Устала от зимы и хочешь солнышка?

– Нет, Влад! Я хочу насовсем уехать! Насовсем, понимаешь? Я хочу жить! Хочу быть живой! Хочу ходить по этой прекрасной земле и под этим солнцем! С тобой вместе хочу!

– Опять ты за старое. – Влад недовольно поморщился. – Говорю же, меня не тронут. Не посмеют тронуть. Я не могу из-за страхов все бросить!

– Молю тебя, поставь хоть раз в жизни меня на первое место… Ты же говорил, что любишь и ради любви готов на все…

– Но и ребят в Останкино я тоже люблю! И дело наше люблю! И Россию тоже! Вот как все бросить и уехать? Как предать их? Ты представляешь во что превратиться странна если ИМ все таки удастся купить журналистику? Настоящий, неподкупный журналист, думающий журналист, способен быть рупором народа! Он его голос! Вот это и есть настоящая демократия – Когда народу дают ПРАВДУ для размышления и потом позволяют высказаться так, чтоб быть услышанным.

– Все хватит мне этих заезженных лозунгов! – Альбина пыталась перебить мужа, даже оттолкнула его. Но Влад уже оседлал своего любимого «конька» и самозабвенно продолжил беспощадно-правдивое объяснение:

– Представляешь, что будет, если я отступлю? Их же купят… всех купят… с потрохами… и с честью, и совестью, чтоб потом благополучно похоронить под высокими гонорарами. Ты же понимаешь у кого сейчас есть деньги. Они все бандиты!

Но Альбина уже его не слушала. Этих разговоров были тысячи и все об одном и том же. Её уже тошнило от этих разговоров. Как он не понимает… Окей, сейчас поймет!

– А меня посмеют убить?

– Что? – Влад растеряно смотрел на жену, недоумевая – Ты о чем?

– Тебя, любимчика миллионов убить не посмеют, а меня посмеют? Чтоб тебя опять вышибить из жизни горем, которое сложно вынести. Как тогда, после смерти сыновей. Ты выдержишь, если меня убьют? Не станешь пить по-черному как раньше? Сможешь бороться за свое – Общественное Российское Телевидение? – Альбина била сего словами нещадно, наотмашь. Смотрела ему в глаза и с каким-то даже наслаждением увидела в них тот ужас, в котором сама жила уже несколько месяцев.

Теперь он боялся. Боялся по-настоящему.

– Тебе тоже угрожали? Когда тебе звонили? Что сказали? – Влад побелел и посерел даже. Лицо застыло, руки била мелкая дрожь. – Почему ты мне не сказала раньше? Они что называли число? Тебе тоже называли число после которого… – Влад запнулся, не смог сказать это вслух.

– Да. – Альбина соврала, никто ей не звонил, но это было как озарение. Как гениальная догадка способная их спасти. – Давай уедем, Влад, прямо сейчас. Это наш последний шанс остаться самими собой и остаться в живых.

И именно в этот момент в их окно с шумом врезалась птица. Им показалось, что это было настолько оглушительно словно кинули гранату или разорвалась ракета. Всего секунда прошла до того как они сообразили, что это просто голубь и теперь он раненый лежит на балконе. Но в эту секунду Влад успел подумать, что уже упустил свой шанс и потерял любимую. И боль от осознания этого была больше Влада, больше Останкино, больше ИДЕИ и даже больше России.

– Собирай вещи, любимая! Уезжаем!

***

Через 4 часа Влад и Альбина Листьевы прошли паспортный контроль. Но только когда самолет оторвался от земли, Альбина почувствовала облегчение. Почувствовала, как с сердца сняли камень, в голове выключили противный голос, она опять смогла вдохнуть жизнь полной грудью и разрешить себе мечтать.

_____________

Трудно #быть_богом. Всегда создаешь биллион возможностей, все просчитываешь, чтоб ничью свободу воли не нарушить, а люди не пользуются ими. Выбирают одну точку зрения, а остального просто не видят. «Обидно знаешь?!» (с) Хорошо хоть на этот раз получилось. Нужен Земле этот человек. Многое сможет изменить СИЛОЙ СЛОВА, только выйти должен был на мировую арену. Чтобы рупором стать миллиардов, а не миллионов. Хорошо, что решился! Теперь все у всех пойдет по другому и многое станет лучше.

Диана и Доди спешили к служебному лифту, спасаясь от голодной стаи папарацци, хищно клацающей затворами камер у входа в отель. Кольцо за 11,6 тыс. фунтов стерлингов жгло палец, а под сердцем билась новая жизнь. У входа в лифт их встретил новый телохранитель.

Удивление сменилось беспокойством, когда лифт вместо того, чтоб спускаться пополз наверх. Всем своим видом охранник давал понять, что любое возмущение и сопротивление бесполезно. Измученная постоянными угрозами Виндзоров, копьями свистевшими над головой, обессиленная постоянным страхом за свою жизнь, Диана быстро смирилась.

Доди было кинулся на похитителя, но тот очень быстро скрутил за спиной его руки, лишив возможности двигаться. Тем временем, пока пленники поднимались на крышу, Mercedes Benz с Анри Полем за рулем с визгом сорвался с места и понесся в направлении тунелля Альма. За ним ринулась толпа папарацци. Никто не обратил внимания на черный вертолет, зависший над крышей Paris Ritz.

– Похищение санкционировано мной, – ответил старший Аль-Файед на немой вопрос удивленного сына.

В одном из кабинетов Кремля, несмотря на позднее время, горел свет зеленой лампы. Руководитель администрации президента в сотый раз глазами пробегал по пожелтевшему листу бумаги. Ни один мускул на его лице не выдавал беспокойства. Только ладони предательски вспотели.

Он переводил глаза на стрелки часов и обратно на листок, исписанный рукой Мессинга. Этот артефакт попал к нему случайным образом, еще во время службы на Ангеликаштрассе, и в личном тайном архиве ждал своего часа. Пришло время и он дал документу ход. Время таяло минутами в песочных часах. Самое сложное для разведчика – ждать. И он ждал.