Левсет Дарчев - Надежда и разочарование. Сборник рассказов

Отец через стол дотянулся до Вовы и слегка шлепнул по головке со словами:

– Это дед имел в виду тебя, сынок. Я никак не могу приучить тебя убирать со стола твои школьные принадлежности, а то все мама, да мама.

– Да, ладно вам: один сто́ит другого, – сказала Света.

Наступала весна, оттягивая полевые работы из-за дождей. Александр нервничал – поле было готово, а сеять не мог. А когда наладилась погода и ушли сроки, его начали мучить сомнения – сеять или нет. Посевная техника была собрана в углу большой клетки. Рабочие беспечно сновали между тракторами и сеялками, резвясь как маленькие дети – им было на все наплевать: проблемы вождя их не интересовали. Лишь Саша, одетый в резиновые сапоги и гимнастерку, уныло хранил молчание. Он осматривал огромное поле, которое может преподнести сюрприз. Так что это было для него шекспировским вопросом – «быть или не быть?».

– Александр Николаевич, – обратился к нему один из старых трактористов, сочувственно глядя из-под насупленных бровей. – Что будем делать?

Саша тяжело вздохнул. Он нагнулся и взял горстку чернозема, и начал катать между пальцами до тех пор, пока она вся не просыпалась обратно на землю.

– Не знаю, – беспомощно признался Саша.

– Вы знаете, что, – посетовал тракторист, – надо поинтересоваться у старика Дмитрия Яковлевича. Он точно не ошибется: один из лучших агрономов района все-таки. Я помню в добрые времена с соседних колхозов приходили к нему за советом. И…

– А что сейчас времена не добрые? – перебил его фермер, – мало плачу?

– Дело не…

– Ладно, – Саша взмахнул рукой, – еще политики тут не хватало. Поеду до агронома.

Саша окликнул сына, который знакомился с кабиной трактора, взял его с собой и укатил в село.

Дмитрий Яковлевич, старик семидесяти пяти лет со светло-голубыми глазами, морщинистым лицом, медленно добрался до калитки из глубины двора, где стояла его пасека.

– О, Саша, – приятно удивился старик, снимая с головы сетку от пчел. – Проходите. Тут у меня столик и самовар. Сейчас позову старушку и…

– Да, нет. Спасибо, Яковлевич, – вежливо отказался Саша, хотя слово «самовар» прозвучало вполне заманчиво, – торопимся в поле.

– Мое дело пригласить…

Саша давно его не видел и заметил, как время беспощадно старит людей. Глаза слезились, кожа на лице повисла. Но его не покидали любовь к жизни и крепость духа. Советский характер.

– Знаете, я не могу сидеть, сложа руки, – продолжал старик общение, в котором он, видимо, нуждался больше всего. – Я тут завел пчел, занимаюсь медом. Вообще, доволен, что делаю бизнес. И не только это: пчелы – удивительные создания, и они увлекают человека. Знаете, что сказал Эйнштейн про пчел. Он сказал, что человечество умрет, если исчезнут пчелы. Я…

– Извините, Яковлевич, – перебил его Саша. – Мы торопимся. В следующий раз я приеду к чаю и поговорим о пчелах и политике.

– Вы не хотите меня слушать, – с обидой в голосе произнес старик, – говорите, что вас привело в мою берлогу.

– Да, я хотел спросить вас насчет сева, – Саша развел руками. – Видите, поздняя весна. Что будет, если посеять яровые?

Старик около секунды обрабатывал вопрос в голове, потом поднял голову к небу, где караваном неслись кисейные белоснежные облака в сторону Эльбруса. Его шейные мышцы давно стали дряблыми и повисли. Он ответил:

– Ничего не будет!

Тягостная пауза. Саша хотел кое-что уточнить и раскрыл рот, но старик отвернулся и стал уходить.

Они простились на тяжелой ноте. Старику нужно было поболтать, видимо, дети не баловали его посещениями, а Саша торопился в поле. Такова жизнь.

Приехав в поле, Саша дал команду на сев. Тракторист Семен попытался что-то сказать, но Саша быстро дал понять, кто хозяин и все понеслось: трактора загудели, и рабочие засуетились. К концу дня с севом все было покончено.

Прошел месяц. Возвращаясь из города вместе с семьей, Саша свернул с трассы на грунтовку. Машина запрыгала, и Света проснулась.

– Ты куда?

– В поле, – ответил Саша. – Посмотрим, как всходы.

По мере того, как машина приближалась к посевам, у Саши росло напряжение: еще издалека ему не понравился цвет поля. Он сосредоточился и сморщил лоб.

Света искоса наблюдала за переменой в настроении мужа. – Что-то не так?

Саша, погруженный в тяжелые мысли, оставил вопрос жены без ответа до тех пор, пока машина не остановилась, въехав в поле.

– Да, случилось, – ответил Саша, выпрыгивая из машины. – Все. Крах. Это конец.

В поле не было всходов. Александр понес большие затраты и все коту под хвост.

Вова, все время дремавший на заднем сиденье, проснулся и вылез из машины.

– Старик долбаный, – произнес Саша сквозь стиснутые зубы. – Все пропало.

– Так, ты объяснишь, что случилось? – спросила Света, повышая голос.

– А ты не видишь своими глазами? – закричал Саша. – Смотри! Не будет урожая. Кредиты…

– А при чем здесь старик?

– Он сказал – сеять, – произнес Саша, тяжело дыша, – Это он…

Вова вмешался в разговор.

– Папа, не надо обманывать, – вставил он. – Яковлевич сказал: «Ничего не будет». Смотри – ничего нет.

Саша глубоко задумался, обрабатывая в голове перипетии русского языка.

– Эх, ты, – сказала Света, хлопая мужа по плечу, – теперь, надеюсь, ты понял значение русского языка для фермера – «Намёк да невдомёк».

Диссо, студент инженерного факультета из Шри-Ланки, наклонившись над кульманом, наносил последние штрихи к курсовому проекту, когда в комнату вошел его единственный сосед из Камеруна – Бо. Всегда целеустремленный, задумчивый, победитель всех олимпиад среди иностранных студентов. Шляпа серого цвета, галстук по последней моде и костюм, купленный в Париже, подчеркивали его статность, прищуренные глаза – ученость.

– Все, я бросаю учиться, – заявил он соседу возмущенным голосом, бросая дипломат на свою кровать.

Диссо выпрямился, подбирая слова, чтобы выразить свое удивление, ведь Бо был отличником учебы, примером для подражания для других студентов.

– Ты что, с ума сошел или… – Диссо сделал паузу, строя догадки, – провалил экзамен?

– Нет, пятерка, – ответил Бо, откидываясь на кровать.

– Тогда в чем дело? – продолжал удивляться Диссо.

– Ты представляешь – Олег, советский студент, который проживал в комнате напротив, тоже получил пятерку.

На лице Диссо появилась улыбка.

– Ты что, завидуешь? Это нехорошо с твоей стороны. Все-таки он твой лучший друг.

– Да, это так, – Бо подтянулся на кровати, чтобы поудобней расположиться, – это несправедливо. Ты понимаешь, он же не учится, лекции не пишет. Да, он всегда пишет только первую лекцию, потом идет в библиотеку, чтобы искать, какой книгой пользуется профессор, и всё. Если не найдет в университетской библиотеке, то он любыми путями находит где-нибудь в другом месте. Я наблюдал за ним. – Он приподнялся, выставил указательный палец. – И он целый семестр валяет дурака, изучая иностранные языки, а в конце на тебе – пятерочка в зачетке по инженерным предметам. Как думаешь, это справедливо?