Юрий Горюнов - Город наших надежд

БЕЗ ВЕРЫ В БУДУЩЕЕ

1

Каждый воспринимает это мир по-своему. Кто-то радуется, кто-то грустит, кто-то живет в постоянном напряжении, а кто-то типа Аркадия, воспринимает его как данную кем-то реальность, в которой надо жить и не задумываться, что будет завтра, особенно, если это завтра достаточно предсказуемо.

Что будет завтра, Аркадий реально представлял и знал, что оно будет обыденным. Он сидел в баре со своими друзьями, пил коктейли, накачивая себя спиртным, чтобы хмель ударил в голову и развеселил, и может быть, тогда получится увидеть завтра в другом виде, чтобы удивиться. Но, то ли он мало пил, то ли хмель где-то заблудился в организме, ощущение праздника к нему не приходило.

Аркадий обвел взглядом зал. Музыка гремела из динамиков, подавая ритмы, в такт которым дергались тела танцующих, потому, как танцами это назвать было сложно. «Как зомби – отрешенные от всего. Им важно ни кто рядом, а как они танцуют, как воспринимают себя сами» – думал он, глядя на публику.

– Аркадий, ты о чем задумался? – вывел его из размышлений голос друга.

Аркадий повернулся: – Да вот сижу и думаю, что моя жизнь не имеет будущего.

– Жизнь без будущего? Твоя? Это ты к чему? Умирать собрался?

– Как много вопросов. Все иначе. Вот в детстве есть будущее. Ты его ждешь – своего завтра, и каждая мелочь доставляет радость. Ты живешь ожиданием надежды, ожиданием чуда, в которое по наивности веришь. Ты ждешь, что вот насупит такой-то день. А сейчас? Нет, как таковое будущее есть, если судить во временном понятии. А на самом деле? Оно как бы есть, и его как бы нет. Вот что завтра? В общем, известно, что будет, и послезавтра. Я даже людей по пути на работу встречаю одних и тех же, в одно и тоже время. Ты знаешь, что будешь делать. Получается, что у меня есть прошлое и настоящее. И это настоящее сейчас и завтра. Будущее есть, и его как бы нет. У меня два настоящих. И что важно, мне это нравиться и не хочу иначе. Я доволен. А в детстве все было: и прошлое, и настоящее, и будущее. Что у вас разве не так?

Друг Коля, которого все звали уважительно по отчеству – Иваныч, задумался, а потом высказался:

– А может быть ты и прав. Вот, что было в прошлом, помню, что в настоящем знаю и особо ничего не жду в будущем. Если я знаю, что будет завтра, значит, будущее для меня прогнозируемо.

– Эх, куда загнул. Философ ты, однако, – откликнулся третий сидящий за столиком друг Женька, – так вы до многого договоритесь. Если знать, что будет завтра, но ты его еще не пережил, значит его еще не было.

– Все мы философы, – ответил Иваныч, – но завтра все равно будет, иначе зачем жить. Здесь я согласен. Без ожидания завтра жить скучно. Вот сейчас сижу с вами, выпиваю, отдыхаю и знаю…

– Что по – утру, то есть в будущем будет болеть голова, – закончил за него Женька.

Иваныч согласно кивнул головой: – И это возможно, но все зависит от количества принятого внутрь.

– И это твое ожидание? Нашел, что ждать, – подключился Аркадий. Нет парни, не знаю как вы, но мне хорошо жить без будущего. Голова еще ясная и это мое второе настоящее, которое вы называете будущим мне нравиться. Мне доставляет удовольствие жить без этих ожиданий.

– И нервы в порядке? – спросил Иваныч.

– Это когда они есть, а когда нет, уже все равно.

– А если по коленке постучать не дернется?

– Висит зараза.

– Что висит?

– Нога висит. А ты что подумал?

– Вот о ноге я и не подумал.

Все дружно засмеялись.

– За то, чтобы нога дергалась, и что надо не висело, – предложил тост Женька.

Они выпили.

– Какие планы на остаток вечера? – спросил Иваныч.

Женька обвел взглядом зал: – Пойду, пройдусь, чтобы одному домой не возвращаться.

– Боишься?

– Чего?

– Не знаю. Хулиганов на улице или пустой квартиры. Везде мерещатся тени, призраки, и Иваныч поднял руки вверх, сделав страшное выражение лица.

– А что. Я вот в детстве, когда шел спать, старался оставить свет в комнате и если родители замечали, то заходили и выключали, заявив, что пора спать. А мне было банально страшно заходить в темную комнату. Мне казалось, что в каждом углу меня кто-то поджидает и с не добрыми намерениями. Я сразу залезал под одеяло и накрывался с головой, закрыв глаза. Руки прятал под одеяло, чтобы никто до них не дотронулся.

– Экий, ты трусишка, – поддел его Иваныч.

– Да ладно. Многие в детстве такие. Только родители об этом забывают. Что вот лежишь, руки поверх одеяла и все ждешь, что вот кто-то холодный, липкий дотронется. Страшно.

– А сейчас?

– А сейчас страшно другое. Спать есть с кем, просыпаться не с кем.

– И ты идешь на поиски? И что ты предложишь, потенциальной коллеге по кровати?

– Ну, не Брамса же слушать и не стихи читать?

– Что вот так предложишь переспать?

– Это было бы здорово. Все ясно и понятно. Хотя обоим и так все ясно, но вот надо соблюдать условности. Я расскажу, как страшно спать одному, что боюсь пустой квартиры, и когда ветерок дует в форточку, колыша занавески, мне не к кому прижаться, и очень хочется уткнуть свое лицо в женскую грудь.

– Купи себе плюшевого мишку.

– Иваныч! Иваныч! А поговорить?

– Так ты хочешь пригласить поговорить?

– Можно и поговорить, если в мозгах что-то есть. Одно не исключает другого.

– До того или после того?

– Вместо того, – заметил Аркадий.

– Юмористы. Шутки ваши старые и грустные. Нет полета фантазии у вас.

– Вон, смотри, – кивнул Аркадий на девушку, танцующую не далеко от их столика. Она была в откровенно коротком, обтягивающем платье. Движения ее были достаточно эротичны, тело извивалось. Лица они не видели, та, танцевала к ним спиной. – Какая фантазия! Не знаю, как спереди, но сзади фантазия богатая, – продолжил Аркадий, когда все обратили на нее внимание.

– Я пошел, – Женька направился к танцующей девушке.

– А ты куда? – обратился Аркадий к Иванычу, – чего боишься в своей квартире.

– Боюсь увидеть утром на кухне не знакомую женщину.

– Я не знал, что ты женоненавистник. Ты что сменил ориентацию?

– Еще чего. Не люблю утром делать вид, что все замечательно, а сам думаешь, как бы она побыстрее свалила и остаться одному. Что сидеть? Дело сделано. А так, утром проснешься в усталой истоме, встанешь, наслаждаешься и не видишь разбросанные женские вещи. Утро надо встречать с кем-либо близким и не только по телу, но и по духу, но никак не с незнакомкой, которая при свете может быть не так привлекательна утром, как вечером.

– Да, в тени мы все прекрасны.

– Так что я домой. А ты? Что хочешь сейчас?

– Выпить на берегу реки.

– В чем дело? Что мешает? Составить компанию?

– Нет, Иваныч, я хочу один.

– Хочешь прогуляться?

– Именно.

– Будь осторожен.

Мы замолчали. В это время подошел Женька: – Ну, как вы тут?