Сергей Шестак - И ВСЕ ДЕЛА. рассказы, повести

– Часто.

– А жена, что говорит?

– А я холост.

– Холост, – улыбнулась она.

Её глаза были нежно голубого цвета. Я сразу обратил на это внимание.

– Послушай, тебе сколько лет? Двадцать?

– Девятнадцать, – поправила она с такой интонацией, как будто я состарил её на десять лет.

– А мне двадцать семь. Чем хороша моя работа, чувствуешь себя свободным человеком. Могу поехать домой, а захочу – в Воронеж. Приглашай в гости.

– Ты серьезно?

– Да.

– Ты не поедешь, – самоуверенно сказала она.

– А ты пригласишь?

– Даже не придумывай, – посмотрев на меня, вдруг забеспокоилась она. – Нас на порог не пустят. Дед скажет, уже подцепила кого-то.

– Строгий у тебя дедушка.

– Ты не хочешь покурить?

– Давай. Но только я не курю.

Не успели мы выйти на улицу, как какой-то мужик с выпирающим брюшком преградил нам дорогу – таксист!

– Куда едем, ребята?

– Спасибо, не надо, – ответила Дина.

– Ну а всё-таки? Довезу дёшево.

– Послушай, шеф, мы никуда не едем, – сказал я.

Дина постелила большой целлофановый пакет на низкий приступок, который тянулся во всю длину стены аэровокзала, Мы сели, и она закурила.

– Ты знаешь, я с двенадцати дня в этом долбанном Быкове, – говорила она. – Приехала сюда из Внукова. Большую сумку сдала в камеру хранения. Сижу на диване. И тут подходит этот парень. И вот смотрит на меня, смотрит. Куда я пойду, туда и он. И всё смотрит, главное, смотрит. Я не выдержала: «Ну, чего тебе надо?» Да вот, говорит, собираюсь лететь в Брянск. Занял очередь в кассу за билетом. Сообщил, что живёт где-то рядом, про японскую аппаратуру говорил чего-то, про трёхкомнатную квартиру.

– А твои родители давно в Норильске?

– Их привезли ещё маленькими.

– Значит ты коренная норильчанка.

– Сегодня утром ехала в аэропорт, а кругом кочки – тундра. Солнце светит круглые сутки, а не греет, как лампочка. И вдруг до того мне стало жалко расставаться, так жалко. Я решила, что не променяю этот город ни на какой другой.

– А это что за лак? – Её ногти были выкрашены в необычный зелёный цвет.

– Отечественный. Больно цвет был плохой. Комбинируешь – смешаешь между собой. Зелёночки чуть-чуть добавишь. Ты не хочешь перекусить?

Столовая находилась в цокольном этаже аэровокзала.

Посетителей было мало. Раздатчица неторопливо протирала тряпкой стойку; женщина за кассой пересчитывала деньги.

– Что там? – спросил я Дину, которая читала меню.

– Мясо тушённое, котлеты полтавские, кофе, чай. А где гарнир? Не написано.

– Смотри ниже.

– Гречка, горох. Представляешь, горох. Больно надо.

– Что будем брать?

– Мясо тушёное с гречкой, кофе.

– Мясо тушёное с гречкой, – попросил я раздатчицу.

– Мясо кончилось, – она подала тарелку с котлетой и горохом.

– Сделайте две порции – с гречкой.

– Гречка тоже кончилась.

– Ну а кофе?

Ничего не ответив, она налила два стакана чаю.

Мы сидели напротив друг друга.

– Ты знаешь, – подбирая вилкой горох, говорила Дина, – мне всё равно – я хочу есть. Голод не тетка.

Началась пересменка. Уборщица закрыла входную дверь на защёлку. Выпуская посетителей, говорила кому-то за дверью:

– Уже не работаем. Приходите через час.

– Ты, почему плохо ешь? – спросила Дина.

– Расхотелось. Всё на тебя смотрю. – Я опять отметил, что её глаза были голубого цвета.

– Нашёл на кого смотреть!

– Такие встречи бывают редко. И очень жаль, что мы скоро расстанемся.

Уборщица недовольно посмотрела на нас: мы одни остались в столовой. Что-то пробурчав, прошла мимо. Дина передразнила её.

– У тебя, во сколько самолет? – спросила она.

– Уже началась регистрация.

– Не опоздаешь?

– Ты весь отпуск проведёшь в Воронеже?

– Через неделю приедут родители, и мы поедем в Сочи.

Уборщица опять недовольно прошла мимо нас.

– Пускай себе ходит, – сказала Дина.

В Воронеже я могу поселиться в гостиницу. У меня в запасе два рабочих дня, плюс суббота и воскресенье. Мне не хотелось так скоро расставаться с Диной. С другой стороны, у неё свои планы. До меня ли ей будет? Мы совсем не знаем друг друга. А потом врать на заводе, что потерял билет, что приехал домой из Москвы в пятницу, хотя на самом деле прилетел из Воронежа в воскресенье.

– А в Норильске ты, где живешь? Может быть, оставишь адрес? На всякий случай.

– Записывай.

Мы поднялись из-за стола. Уборщицы не было. Отодвинув защёлку, я открыл входную дверь. У порога стояли несколько человек.

– Уже закрыто? – спросил один из них.

– Заходите быстрее! – сказала Дина. – Заходите!

В зале ожидания было многолюдно, светились вывески с различными указателями. Заглушая голоса, раздавались сообщения о прибытии самолётов, задержках, начале регистрации.

– Может быть мороженого? – я указал на буфет. – На десерт.

– Обожди, – она напряжённо слушала очередное объявление.

– …к сведению встречающих, – гремело по залу, – совершил посадку самолёт рейса 1862 Ужгород – Быково…

– Я боюсь опоздать, – призналась она.

– У тебя во сколько самолёт?

– В десять.

– А сейчас только восемь. Целый час можешь ни о чём не думать. Потом начнётся регистрация.

– Надо узнать, в каком секторе.

– Они сами не знают. Какой сектор освободится, там и будет.

– Нет, нет, – она выглядела озабоченной. – Я хочу узнать.

В справочной ей ответили:

– Ждите. Объявят.

– А у тебя какие планы? – она спросила меня.

– Я не могу уехать раньше тебя. Я хочу проводить.

Мы решили посидеть на улице: в зале было душно.

Воздух терял прозрачность. Темнело. Она опять постелила целлофановый пакет, и мы сели рядом. Напротив аэровокзала за площадью на постаменте стоял двухмоторный самолёт Ил-14 с квадратными окошками. Рядом с самолётом росло несколько сосен.

– Проводишь меня, а потом куда?

– Уеду на поезде.

Она закурила.

– Я тоже когда-то курил – в седьмом классе. Всё началось с подражания взрослым. Мне повезло – я не пристрастился.

– А я начала курить… – она задумалась. – В шестом классе! – и засмеялась. – Вернее, баловаться начала. И тоже по глупости. А сейчас все домашние знают. Однажды я спросила маму, трудно ли было меня рожать? Обожди, как же она ответила? Говорит, как тяжело с тобой было при родах, так тяжело с тобой и сейчас! Знаешь, мне понравился её ответ. Посмотри, какой хорошенький.

К нам подбежал малыш, лет пяти, в шортах, майке.

– Нравится?

– Да, – кивнул я.

Следом подошла полногрудая молодая женщина и взяла малыша на руки.

– Мама тоже ничего.

– Ну вот.

– Извини.

– Мне отец говорил, что когда-то в Норильск прилетали на этих самолетах, – она указала на Ил-14.

– Тебе в Норильске не предлагают замуж?

Она вытащила из сумки фотографию: