Стейси Тисдейл - Цветочный супермаркет

– Кристина, не хочешь заглянуть к нам на вечеринку в следующие выходные? Обещаем, будет не хуже, чем у Стивена.

Только этого для полного счастья не хватало.

Натянув самую очевидную фальшивую улыбку, я повернулась к ним и отрицательно покачала головой.

– Нет, простите, у меня все распланировано.

Девушки обиженно насупились.

– Вот же черт… Может, где-нибудь в среду просто сходим в кафе?

– Нет, простите.

– А завтра вечером? – не сдавались они.

– Слушайте, у меня не будет свободного времени ни на этой, ни на следующей неделе, – раздраженно цежу в ответ, но они не слышат моих слов, продолжая гнуть свою линию.

Осознав бесполезность диалога, убираю расческу в сумку и выхожу из ванной, стуком двери обрывая посланную вслед фразу:

– Как насчет воскресенья в…

Шагнув за дверь, случайно сталкиваюсь с каким-то разодетым в ярко-красную рубашку парнем, но он, похоже, даже не заметил меня, удалившись дальше по коридору. Я выдохнула, пытаясь успокоиться. Твое настроение должно оставаться неизменным, твержу про себя несколько раз подряд.

Тейлор, Тео, Энджела и окосевший (возможно и от веселья) Стиви сидели на большом диване, вальяжно сложив все до единого нога на ногу. Они весело что-то обсуждали, и когда я села к ним, внимание всех перевела на меня Тейлор.

– На твоем лице так и царит расслабленность, – заметила она. – Что случилось? Пять минут назад ты прямо-таки сияла, как новогодняя елка.

Четыре пары глаз внимательно нацелились на меня.

Я раздраженно буркнула ответ, отворачиваясь к залу для проверки, не нашли ли меня эти девушки и здесь.

– Ничего… Только собираюсь забыть о работе хоть на день, кому-нибудь или чему-нибудь надо обязательно напомнить о ней.

– Опять те фанатки приставали, – ухмыльнулся Теодор. – которые еще автографы на сумочках просили?

Пождав губы, качаю головой. Удивительно, с какой скоростью состояние переходит от свободного до по уши загруженного. Стресс будто бы специально всегда поджидает удобного момента за углом, чтобы объявиться в самый неподходящий момент.

– Да забей на них! – воскликнул Амелл, хлопнув себя по коленям. – Игнорируй их. Расслабься, сестренка, хоть на остатки дня. Успеешь ты еще раздать дурацкие автографы, – он ухватил пустой стакан и бутылку вина, начав заполнять им сосуд. – Наслаждайся вечеринкой, а мы будем защищать тебя от этих сумасшедших.

Он протянул мне вино, и все остальные радостно завизжали и потянулись к нему своими бокалами. Капли терпкого вина стали разлетаться в разные стороны, когда зазвенело стекло, а остальное согрело желудки.

Стивен прав, нужно наслаждаться вечеринкой и игнорировать все остальное.

Но тяжелый камень с места не так просто сдвинуть.

Я проснулась от покалывания в руке. Видимо, она пролежала у меня под животом всю ночь, и теперь я ее почти не чувствую. Но, по сравнению с бьющим по голове канем, эта боль была менее ощутимой. «Бум-бум-бум» становилось сильнее и намеревалось вот-вот расколоть череп пополам, как грецкий орех, а потом на фоне этой пытки возник еще один сводящий с ума звук – шуршание, передаваемое через десяток больших стерео-колонок. Я недовольно разлепила глаза, тут же закрыв лицо руками. Слишком ярко, будто бы лежу в больничной палате с люминесцентными лампами. «А что вообще вчера произошло? Почему мне так плохо? Помню день рождения Стиви, лимузин как вернулись домой… А дальше все как в тумане. Почему я в больнице?» Паника кислотой разъедала нервы, грудь, сердце, порождая сильный страх. Я судорожно пыталась все вспомнить, подмешивая в пробелы худшие варианты поворота ночи, и, не выдержав такого давления, резко распахнула глаза. Тот же белый свет ударил яркими лучами прямо в них, заставив слезиться. Через силу я заставила себя привыкнуть к нему, убеждаясь, что нахожусь в больничной палате. Сначала проявлялся белый потолок со странным желтым пятном. Несколько секунд разглядывая эту деталь, я попыталась сесть, и, к своему большому облегчению, увидела вокруг себя знакомые обои, кресла и утопающий в мусоре пол. Нахмурившись, я убрала спадающие на лицо волосы. Что-то недовольно хрустнуло под ногой. Отлично, я все еще в доме Стивена.

– О! С добрым утром, несчастный писатель, – позади раздался бьющий по ушам слишком уж бодрый для обитателей этого дома голос. Скривившись, я обернулась. – Ну, что, голова сильно болит?

В руках Теодора был большой черный мусорный мешок, а на лице сияла насмешливая улыбка. Несчастный писатель?

– Что произошло? – мой голос оказался скрипучим, как старая половица, и протяжным, словно стекающий с ложки мед. В горло, казалось, насыпали добрую горсть песка.

Улыбка Рассела стала больше.

– Вчера мы выявили нового рекордсмена по уничтожению алкоголя. Ты что, специально обучалась этому? В чем твой секрет? Даже Стиви под конец стал переживать за тебя!

Из груди вырвался протяжный звук, с которым я упала на спинку дивана. Вот почему голова так болит. Самое худшее из этого то, что я ни черта не помню. Мало ли чем мне еще удалось прославиться за эту вечеринку…

– Эй, все нормально, – тяжелая рука опустилась на плечо. – Мы все понимаем.

Что они все понимают? Я убрала руки от лица и непонимающе посмотрела на парня.

– Ты о чем?

В глазах Тео читалось вселяющее страх сострадание.

– Ну, ты же…

– Черт подери, как это оказалось на потолке?

Голос Тео прервал вошедший в гостиную Амелл. Он с досадой смотрел на потолок, уперев руки в бока, и потом только обратил внимание на нас.

– Как спалось, королева вечера? – насмешливо ухмыльнулся Тео. – На диване лучше, чем в гостевой спальне? – (я сощурилась). – Мы хотели отнести тебя туда , но ты почему-то рвалась остаться здесь .

– Знаешь, что я понял? Что надо брать в следующий раз на ящик больше пшеничного пива.

Парень сказал это, и они с Расселом в унисон засмеялись. Их смех для меня все равно, что музыкальными тарелками по ушам. Не выдержав, я разозлилась.

– Да что произошло?!

Парни бросили мешки и уселись на диван с обеих сторон от меня, будто готовясь рассказать очень увлекательную историю.

– Ты всех уделала. И мне кажется, сейчас тебе должно быть в миллион раз хуже, чем забитой на ливерную колбасу свинье.

– С чего бы я так… -причина понемногу начала всплывать из темного омута памяти, осталось дождаться лишь подтверждения.

Лица Амелла и Рассела изменились.

– Слушай, Крис, если тебя и правда так достала работа, может, к черту ее? – брюнет подчеркнул серьезность своих слов нахмуренными бровями. Теперь сомнений не было.

– Да нет же, я не хочу бросать работу, просто… – шумно вздыхаю, подбирая слова, – иногда все слишком давит, и это начинает доводить меня.