Александр Широков - Поле синих васильков. История дружбы, изменившая его мир

Вход стоил не много, всего одну монету, поэтому от любопытных зрителей не было отбоя, в особенности от детей. Они за ручку тянули своих родителей в цирк и те, конечно же, не могли отказать.

Лично я никогда не понимал, чему так радуются окружающие, смотря на запертого в клетке зверя. Может их смешили его напуганные и безжизненные глаза?! Думаю, если бы они оказались на его месте, им было бы не до смеха. Я любил цирки, правда, как любой ребенок, но только те, в которых не участвовали животные, остальные же я просто ненавидел.

Любые, даже самые незначительные поступки, в будущем приводят к чему-то, в этом я убедился на собственной шкуре, и то, что произошло в ночь с четверга на пятницу, 13 июня, на следующий день после отъезда бродячего цирка, оказало огромное значение.

Улица была усыпана маленькими двухэтажными домиками, стоявшими так близко друг к другу, что казалось, она состоит из одного длинного как товарный поезд дома. На крыше каждого из них стоял черный и абсолютно обездвиженный флюгер. Хищный ледяной глаз смотрел с неба и как фонарный столб освещал все происходящее.

По этой узкой улице, по бокам усыпанной домами, бежит молодая девушка, ее одежда вся разорвана, на теле сильные порезы, а по левой руке течет кровь. В ее залитых слезами глазах отпечатался ужас и не покидает ощущение, что за ней кто-то гонится.

– Помогите кто-нибудь, – перебивая собственный плач, прокричала девушка.

Но на улице ни души, весь город словно вымер, не слышно даже вечного, ночного лая бездомных собак, раздаются лишь крики этой совсем юной и напуганной до смерти девушки. Вся в слезах она подбегает к дому и, разбивая свои ладони о деревянную дверь, зовет на помощь.

– Пожалуйста, помогите, – продолжает кричать девушка и бьет кулаками по двери.

Но никто не открывает. И ей не остается ничего другого, кроме как бежать к следующему дому и вновь отбивать свои руки, оставляя кровавые следы на дверях. Ее крик разносится на много улиц вперед и решить, что ее просто не слышно, невозможно.

В действительности же каждый дом полон народу, но никто даже не пытается ей помочь. Все прячутся в своих норах как зайцы от голодного волка и скованные страхом пытаются не издавать ни звука. Они задергивают шторы, задувают свечи и перестают дышать.

В доме, в который стучит девушка, так же на втором этаже стоит женщина с крохотным младенцем на руках. Она укладывает своего малыша спать и дрожащим голосом, шепотом напивает ему старую колыбельную, слабо покачивая его кроватку.

Крики девушки с улицы слышны все громче и громче, они перебивают ее и словно вбивают в ее голос гвозди. Женщина подходит к окну и медленно закрывает шторы. Но не от безразличия, а из-за страха. По ее морщинистому лицу текут слезы, она плачет и как никто другой хочет помочь этой бедной девушке, но понимает, что если сделает это, то обречет себя и своего ребенка на смерть. Через секунду на весь город раздается пронзительный, последний крик девушки. Женщина наверху закрывает свои мокрые глаза, и тишина вновь накрывает улицы.

Наутро когда луна уже сменилась солнцем, и народ повылезал из своих душных пещер, посреди дороги скопилась шумная и любопытная толпа и, окружив тело этой совсем юной мертвой девочки, с жалостью смотрит на нее.

– Пропустите, дайте пройти, – сказал один из стражников пытаясь пройти к убитой.

Эти двое стражей которые сейчас с трудом пробирались сквозь толпу, распихивая любопытных зрителей, были ночными дозорными. Именно они отвечали за покой на улицах, и сегодняшней ночью была их смена. Вдвоем они были полной противоположностью друг друга, первый был толстый и низкий, второй же, как это обычно и бывает высокий и худой. Но глядя на них вместе сразу становилось ясно кто здесь главный.

Наконец, с трудом добравшись до нее, они останавливаются. Толстяк наклонился над телом девушки и аккуратно перевернул ее уже совсем заледеневшее тело на спину.

– Боже, – вытянул стражник, – да, это снова он.

– Сердце? – Спросил второй.

– Оно самое.

Хоть все ее лицо было изрезано в клочья, заляпано грязью и засохшей кровью, девушку тут же узнали. Это была дочь местного фермера, ее звали Лиза, и ей было всего 20 лет.

Все знали ее с самых пеленок, как она прибегала в гости, ставила воображаемые уколы и лечила, потому что любила лечить. Она не хотела продолжать дело своего отца и заниматься кукурузой, у нее были свои планы на жизнь. У совсем юной и самой амбициозной девушки в городе была мечта – уехать из этого прогнившего с ног до головы города и стать врачом, но теперь, все что осталось от ее мечты это изрезанный кусок плоти, который теперь будет гнить в земле и кормить червей.

Ее отцу, конечно, не нравилась, что она собирается так просто все бросить и сбежать в незнакомый город, но он любил ее, поэтому уважал ее выбор и не был против. Хоть она не хотела заниматься кукурузой, а хотела всего добиться сама, пытаясь не быть такой как отец, она все больше становилась на него похожей. И в этом нет ничего плохого, ее отец очень хороший человек.

Когда от туберкулеза умерла его жена, он делал все чтобы позаботиться о дочери. С утра до ночи он вкалывал в поте лица не щадя не рук не ног, а вечером все свободное время уделял ей. Из обычного пахаря он превратился во владельца всех кукурузных полей в городе. Все чего он достиг было ради дочери, и невозможно даже представить каково ему будет, когда он узнает что та, кого он больше всего любит, сейчас наполовину раздетая, холодная, и изрезанная в клочья, как мусор валяется посреди пыльной улицы.

За всю свою короткую жизнь она никому не сделала ничего плохого и то, что с ней случилось ужасно, она не заслужила, чтобы все кончилось так. Но не стоит заострять на ней внимание, да ее смерть важна, она повлияла на многое в этой истории, но все же это история не о ней.

Стражник поднялся, и недовольно сморщив нос, посмотрел на лица всех окружающих его людей.

– Чего уставились? – грубо сказал он, – расходитесь, здесь вам не цирк.

Перешептывания тут же притихли. Народ стал медленно расходиться, косо посматривая на стражу и показывая всем своим видом, что это они не доглядели и смерть этой несчастной девушки на их совести.

Из 30-ти человек, в толпе находится только один, кто не пытается изображать жалость – это маленькая 12-ти летняя девочка. Она оборачивается и замечает, как недалеко от нее, у забора спиной к ней на коленках сидит маленький мальчик, примерно ее возраста. Она не видит, что он делает, но что-то внутри словно тянет ее к нему. Каждое его действие почему-то вызывает у нее интерес, и через секунду, даже сама не понимая зачем, может от любопытства, может просто от обычной скуки, но она идет к нему.