Марат Валеев - У меня зазвонил телефон

– Олька! – опять вопила трубка. – Айда с нами в кино!

– Нда, – подумала я, – в нашем маленьком городке с развлечениями не густо!

Но вслух опять же с раздражением сказала:

– Я не Олька!

Пять лет я училась в другом городе и домой приезжала только на каникулы. И неизменно раздавался телефонный звонок с жизнерадостным «Олька!» и приглашением на очередной дискач или в кино. И только боль от обязательного (!) удара об угол кровати мешала мне дать парню вполне адекватный совет внимательно набирать номер. Однажды трубка меня удивила, назвав Ольку Олей.

– Взрослеет! – подумала я и фыркнула: – Я не Оля!

Институт был благополучно закончен, и домой я стала наведываться все реже. Но каждый раз телефон продолжал радовать звонками неведомой мне девушке. К моему удивлению, роман неизвестного молодого человека и уже почти родной Ольги с годами только набирал обороты. Теперь уже он ее приглашал на более представительные развлечения. Я даже стала слегка завидовать девушке в неутомимости ее кавалера – мой-то муж никогда не был охоч до культурных мероприятий. Однажды, в очередной мой приезд, когда я как раз с тоской смотрела на гору неглаженного белья, опять раздалась трель городского телефона. Уже знакомый голос пригласил Оленьку на Кипр. Так и сказал:

– Оленька, а хочешь, я закажу путевки на Кипр?

Я так обрадовалась, что забыла, что не Оленька.

– Дааа!!! – заорала я.

Я уже подставляла лицо жаркому кипрскому солнышку, ветерок трепал мои волосы, а Средиземное море катило свои теплые волны к моим ногам.

– Что случилось?! – вывел меня из мечтательного транса вопль моих родных, в полном составе примчавшихся на мой ор.

– Я, между прочим, серьезно! – напряглись и на том конце провода.

Мне стало стыдно – речь, поди, идет о предложении руки и сердца – как-никак не Олька, не Оля, а Оленька, да и родных только зря взбудоражила.

– Ошиблись номером! – впервые с сожалением сказала я, и наконец дала совет, который должна была дать уже давно: – Внимательнее набирайте номер!

Тамара Бабашева

г. Ростов-на-Дону

Голова всё больше клонилась к груди, глаза застилала лёгкая дымка, а ловкие руки с тонкими пальчиками по-прежнему механически точно вставляли штепсель в нужное гнездо. Нинель и думать не смела о том, чтобы скорее встать с жесткого стула, снять с груди железную гарнитуру микрофона и освободить голову от тяжелых наушников. Телефонисткам вообще запрещалось думать на рабочем месте: клиенты новой в России сферы услуг – персоны важные, отвечать надо быстро, чётко, лаконично. Девушка зафиксировала начало разговора, поставив ключ в нейтральное положение, и стала следить за срабатыванием отбойного клапана.

Близился к концу первый месяц трудовой жизни телефонной барышни, а ей казалось, что она смотрит на панель коммутатора уже целую вечность. Привычно тонуло тело в тёмно-синем форменном платье. Сливались в один многоголосый хор стандартные фразы почтенных абонентов. «Барышня, Гатчина, два-семнадцать». «Барышня, побыстрее!» Один торопил, другой ругался. Благодарить здесь, кажется, не принято.

И всё же в помутневшее от монотонной работы сознание Нинель ненавязчиво пробилась одна отдалённая мысль: «Я не жалуюсь. Мне хорошо. Я даже счастлива!»

Чего ещё хотеть недавней выпускнице Высших женских курсов, если не материальной свободы и независимости от чересчур докучавшего своим вниманием отчима? Она жила в его доме ради больной мамы. А когда её не стало, сразу ушла. Несколько месяцев до окончания курсов прожила у подруги, помогая ей в учёбе. А потом, узнав о наборе телефонисток, отправилась в дом Гансена на Невском, где размещалась первая в северной столице телефонная станция. Подошла по «тактико-техническим характеристикам»: рост выше 165 см, чтоб доставать до всех частей коммутаторного устройства, и хорошая дикция были основными требованиями работодателя. Теперь 30 рублей жалования в месяц давали ей возможность снимать вполне приличную комнату и жить безбедно.

Близилась ночь, а вместе с ней и конец рабочего дня. Сигналов поступало всё меньше. Утомлённый мозг уже рисовал перед глазами уютную комнатку с мягким диваном и чашечку чая с французской булочкой.

Вновь открылся вызывной клапан. «Барышня, Гатчина, два-семнадцать». Сегодня этот номер она соединяла дважды. Теперь пришлось долго ждать ответа. «Простите, вызываемый абонент не отвечает», – мягким голосом проговорила она. «Барышня, попробуйте ещё раз, пожалуйста», – вежливо-настойчиво произнёс мужчина. Но номер молчал. «Барышня, как мне быть? Она должна знать, что её болезнь излечима. Я нашёл доктора, он даёт гарантии. Вы понимаете? Моя сестра так импульсивна, она может с собой что-нибудь сделать. Скоро разведут мосты, я могу к ней не успеть! А впрочем, простите…» Собеседник повернул ручку индуктора, и Нинель вынуждена была отключить штепсель.

Но подняться с места всё не получалось: в ушах звучал взволнованный баритон. «Болезнь излечима». Если бы маме в своё время кто-нибудь сказал эту фразу…

Телефонные барышни одна за другой вставали со своих мест, убирая в ящики аппаратуру. «Нинель, не задерживайся, извозчик ждёт!» – произнесла, усаживаясь на своё место, пришедшая на дежурство ночная телефонистка.

Затихли шаги уходящих, последний раз хлопнула дверь. Застывшая на своём стуле от нахлынувших тяжких воспоминаний, Нинель не замечала стандартных фраз и движений сменщицы, лишь чувствовала, что на сегодня её работа не закончена. Гатчина, два-семнадцать. Она должна дозвониться!

Нинель сердцем слышала, как в доме незнакомой, но почему-то очень близкой женщины полночи надрывно трещит телефон. И почти увидела измученную от бессонницы и страшных дум несчастную больную, вдруг потянувшуюся к аппарату, как к последней надежде…

Извозчиков после полуночи на Невском проспекте уже не бывает – домой пришлось идти пешком. Ночная прохлада приятно освежала лицо, бодрила уставшее тело и давала ощущение полноты и ценности жизни. А из подсознания почему-то снова выплыло слово «счастье».

А после выходного дня управляющий положил на её стол почтовую карточку: «Да, человеческая жизнь стоит, чтобы за неё бороться. Уезжаю с сестрой на лечение. Но мы обязательно встретимся. Ваш вечный должник».

Марат Валеев

г. Красноярск

Борис снова задерживался. Часы показывали половину одиннадцатого вечера, когда Анна, отчаявшись дождаться своего непутевого муженька, поужинала сама и уселась на диван перед негромко работающим телевизором.