Фируз Мустафа - Райский цветок. Проза

«Ты, наверное, уже не помнишь меня, ручей. Правда, я тоже забыл о тебе и только сейчас вспомнил, что ты существуешь. Меня не узнает даже дерево, стоящее над тобой, словно стражник. Оно также забыло о прошлом, как и скалы вокруг, как и облака, задевающие вершины этих скал. Я чувствую себя здесь одиноким и никому не нужным. Нет, я не упрекаю ни тебя, ни это дерево, ни эти облака и скалы в том, что вы не помните меня, ведь наши встречи были мимолетны. Я уехал отсюда, еще будучи подростком. Сколько же лет прошло…

Когда-то, покинув эти места, я стал жить другой жизнью. Когда человек молод, ему все интересно, жизнь кажется удивительной и прекрасной. И порою даже тяжелые трагедии воспринимаются им как что-то таинственное и прекрасное. Но проходят годы, большая часть жизни уже осталась позади, и человек начинает смотреть на жизнь другими глазами. И тогда даже самые прекрасные мгновения не могут согреть его душу, он начинает понимать, что жизнь драматична хотя бы потому, что кончается смертью. И чтобы как-то утешить себя, люди придумали торжества и праздники.

Долгие годы я жил вдали от этих гор, деревьев и источников. И даже облака, плывущие сейчас по небу, отличаются от тех, которые я видел раньше. Нет, я не утверждаю, что все, что видел и чувствовал человек раньше, кажется ему более привлекательным и прекрасным. Мне просто кажется, что в каждом возрасте человек смотрит на вещи, окружающие его, по-разному. Время меняет многое и даже, возможно, все вокруг. Теперь мир мне представляется более загадочным, чем прежде. А что же люди?.. Больше всего меня огорчает то, что многие из них невежественны, они не прилагают ни малейших усилий для того, чтобы постигнуть смысл своей жизни. Конечно, я знаю, что порою невозможно понять даже самые заурядные события, происходящие в мире. Но почему бы не постараться, как считаешь?

Я всегда хотел быть таким же прозрачным и чистым, как ты, родник. Я хотел бы вливаться в сердца людей, как твои мелодии, родник. Но ты существуешь вот уже тысячи лет, оживляя собой природу, а моя жизнь, как мне кажется, до сих пор была пустой и никчемной».

Прозрачный, как слеза, ручей, словно услышав его, заговорил: «Твоя жизнь была не напрасной, Джавад. Ты всегда был прозрачным и чистым, как вода. Твоя светлая, прекрасная душа привела тебя сюда. Я долго ждал тебя, Джавад. Ждали тебя и эти горы, которые ты видел во сне. Многие годы они наблюдали за тобой, росли вместе с тобой, гордились твоими успехами. Ты опора для них, а они для тебя. Пока существуют горы и я, будешь существовать и ты. Почему ты горюешь, Джавад? Пусть мои мелодии всегда звучат в тебе. И в этих мелодиях ты почувствуешь величие и бессмертие земли и неба. Эй, ты слышишь меня, Джавад?»

Джавад Амирханлы ясно слышал жалобный голос ручья, мирно текущего вдоль луга. Он был уверен, что и ручей слышит его. Ему казалось, будто он шагнул в далекое прошлое. Тронутый до глубины души, он поприветствовал деревья, травы и камни, и они с шумом ответили на его приветствие. Человек слышал природу, а она его. Он словно слился с ней, стал ее частью.

Когда он взобрался наверх, солнце уже стояло посередине неба.

…Пещера находилась где-то поблизости, был уверен он. Воспоминания из детства, и то, о чем ему недавно рассказала Беяз, должны были привести его прямо на «место действия». Порою его охватывал страх, но у него не возникало ни малейшего желания повернуть назад.

На небе появились облака. Задевая друг друга, они неслись по небу, словно куда-то спешили.

Чувства, сжигающие его изнутри, да облака, плывущие по небу, привели его к пещере. Он и сам не понял, как по извилистым тропам смог взобраться на вершину горы, окруженную высокими острыми скалами. Здесь находилась пещера, которую в последнее время он видел во сне… Бузлаг…

Вокруг было таинственно тихо.

Сидя на одной из скал, Джавад Амирханлы прислушивался к тишине. Однако птицы, временами пролетающие над его головой, а также ящерицы, снующие по серым камням, словно вырывали его из мертвой тишины и возвращали в шумный мир. Он огляделся по сторонам. Место это находилось довольно далеко от деревни, и вокруг не было ни единой души. Внизу расстилался густо-зеленый ковер леса, за ним раскинулась широкая долина. Затем вновь тянулся огромный темный лес и широкий зеленый луг. Он взглянул вверх и увидел над собой бескрайнее синее небо.

Солнце еще не успело закатиться за горизонт.

Нагнувшись, Джавад Амирханлы, сам не зная почему, приложил ухо к холодной серо-мшистой скале. Прислушавшись, он будто ясно услышал шум большого многолюдного города. «Может, все это мне кажется?» – думал он, оставаясь в таком положении еще некоторое время. Гул, идущий из-под холодных тяжелых скал, постепенно превращался в старинную, знакомую ему мелодию. И он крепко заснул под эту мелодию, такую родную ему и близкую, продолжая слышать ее во сне. Под тяжелый ритм музыки шли люди с медным цветом кожи, с проступающим на лбу потом, погоняя крепких и сильных буйволов на недавно вспаханные и засеянные поля. Картина эта была хорошо знакома ему еще с детства. И даже музыка, которая звучала сейчас, еще тогда прочно укоренилась в его памяти. Вскоре буйволы, встав на задние ноги, стали танцевать, как люди. Рога их, касаясь друг друга, разбрасывали вокруг искры.

Когда он открыл глаза, было уже темно. Он и не заметил, как зашло солнце. Было очень холодно. Вдали сверкнула молния. Временами огненные, сверкающие в небе поперечные полосы озаряли все вокруг ярким светом. Внезапно он вспомнил свой недавний сон; танцующие буйволы, разбрасывающие вокруг искры, теперь словно переместились в небо. Ему стало холодно, и он решил вернуться в деревню. В этих местах водились хищники, о которых он слышал еще в детстве, и нужно было торопиться. Еще немного, и ему будет трудно найти дорогу.

Пещера теперь стала похожа на дракона, который появился среди скал, словно из страшных сказок, и злобно скрежетал зубами. Вскоре ему послышался чей-то голос. Остановившись, он внимательно прислушался. Кто-то издалека окликнул его по имени. Постепенно голос стал приближаться.

Сначала послышался гул. Затем раздались шорох и приглушенный топот ног. И в это мгновение во тьме что-то сверкнуло, похожее на светлячка.

Взошла луна. Внезапно он заметил, как от луны словно отломился кусок и упал на землю. Мужчина невольно закрыл глаза. Может, он еще не проснулся, и все это является сном во сне. Однако в том, что на небе взошла луна, у него не было никаких сомнений.

…Открыв глаза, он чуть не вскрикнул от удивления: перед ним, словно белое изваяние, стояла Беяз и внимательно наблюдала за ним. При свете луны лицо ее было особенно таинственным и прекрасным.

Девушка, как и раньше, возникла из ниоткуда. Но теперь она предстала перед ним не на балконе его квартиры, а на одной из скал. В руках она по-прежнему держала серебряную веточку.