Нелли Ускова - Я дам тебе крылья 2. Роковой Париж

Он думал, что у Юли дома будет её мама, поэтому чисто символически купил торт.

Юля ждала его с нетерпением и волнением, как тогда на турбазе. Она нарядилась, накрасилась, испекла яблочный пирог. Мама с Лёшкой уехали на выходные в деревню, и Юля радовалась, что они с Петей смогут побыть наедине.

– Привет, – радостно улыбаясь, успел сказать он. Но Юля вместо слов, быстро забрала цветы и торт и отложила в сторону – они мешали. Она обвила его шею руками и поцеловала, страстно, ненасытно. Через минуту Пётр слегка отстранился и уточнил:

– Юль, а ты одна? Я с твоей мамой собрался знакомиться.

– Они в деревне, до завтра, – задыхаясь, пояснила она и продолжила его целовать. Юля безумно соскучилась по прикосновениям, поцелуям, по его телу, губам, по его запаху.

Рядом с Юлей было сложно держать себя в руках. От её поцелуев, страсти, возбуждающего дыхания Пётр потерял над собой контроль, он дико хотел её. Прижал Юлю к стене, быстро лаская и раздевая, она лишь глубоко дышала, отвечая стонами на его прикосновения и притискиваясь всё сильнее. До спальни они не дошли, Пётр приподнял Юлю от пола, и стена стала опорой для безудержной любви.

– Прости, не удержался, – Пётр поставил Юлю на пол, обнял и прижал к себе. Он тяжело дышал, слегка тряслись руки от напряжения. – Дай мне десять минут, и мы продолжим.

– Ты сейчас был совсем другой, – прижимаясь к Петру и повисая на нём, с улыбкой проговорила Юля. – Не такой как раньше.

– Прости, совсем потерял контроль. Я соскучился. Ты такая красивая, – оправдывался Пётр.

– Мне понравилось, теряй контроль чаще, – засмеялась она, отстраняясь. Юля взяла его за руку и повела в свою комнату.

Своими поцелуями, стонами она сводила с ума. Пётр не мог насытиться, и девушка отвечала взаимностью, всё больше выгибаясь и прижимаясь. Когда она начинала громко стонать, он шептал ей на ухо: «Юля, потише», – боясь, что услышат соседи. Чтобы не кричать, Юля кусала зубами подушку.

– Я больше не могу… – в итоге обессилено отстранилась она. – У меня аж искры мигают перед глазами.

Но Пётр лишь снисходительно улыбался, глядя на неё.

– Отдышись, и мы снова продолжим, – невозмутимо заявил он с довольной улыбкой,

– Ты не устал? – удивилась Юля. – У меня всё лицо горит, сердце сейчас выпрыгнет вместе с лёгкими, – она глубоко дышала, словно легкоатлет после долгого марафона.

– Я не устал, абсолютно, – всё так же снисходительно улыбаясь, проговорил Пётр.

– А я сейчас умру, – Юля прижалась к нему, и он нежно обнял её, гладя по голове.

После того, как дыхание восстановилось, Юля больше хотела полежать, обнявшись, и расслабиться, тянуло поговорить о чём-то интимном, откровенном.

– Я чувствую себя какой-то маньячкой, – поделилась Юля. – Я всё время тебя хочу.

– Я тоже тебя всё время хочу, – улыбнулся Пётр.

– Мне так хорошо с тобой, ты как-то угадываешь, как мне хочется, – удивлялась Юля.

– Я же чувствую тебя, вижу отклик в теле, – объяснял он.

– Но как? Я вот не знаю, как и что тебе нравится, – разочарованно потянула Юля.

– Просто девушка в постели, она как самолёт в небе, можно научиться управлять, – усмехнулся Пётр.

– Я смотрю, ты неплохо научился. На самолётах учился или на девушках?! – ехидно спросила Юля, прищурившись и делано надув губки.

– Параллельно, – засмеялся он.

– Эй! Значит, их было много?! – возмущённо спросила она.

– Кого девушек или самолётов? – улыбаясь, уточнил Пётр.

– Девушек! – сердито бросила она.

– Самолётов было намного больше, – хитро улыбаясь, ответил он.

– Значит я для тебя как самолёт, – обиженно фыркнув, выдала Юля.

– Нет! – он засмеялся. – Ты для меня всё! – Пётр нежно поцеловал её.

Они ещё долго лежали, обнявшись, и непринуждённо разговаривали. Потом мужчина заинтересовался книгами на полках, встал и начал осматривать корешки. Там было несколько словарей и много художественной литературы. Он достал самый толстый том.

– Ого, Шекспир. В оригинале, – удивился он.

– Ага, обожаю Шекспира, – поделилась Юля. – Это мне Лиза на день рождения подарила. «Ромео и Джульетту» учу наизусть, моя любимая пьеса.

Пётр полистал книгу до «Ромео и Джульетты», многие диалектные слова были подписаны карандашом. Он прочитал и нахмурился.

– Меня Шекспир не вдохновляет, странный язык, – даже со своим идеальным английским Пётр с трудом переводил некоторые фразы.

– Это же литературный язык. Ты Пушкина попробуй перевести на английский. Я, кстати, пробовала, я много стихов Пушкина переводила от нечего делать. Это не так просто, нужно же чтобы получался такой же литературный перевод, с тем же смыслом, с рифмой, а не набор переведённых фраз. Поэтому всё всегда нужно читать в оригинале, чтобы лучше понять и прочувствовать, – вдохновлённо проговорила она.

Пётр удивился таким талантам Юли, он не знал, что она так любит пьесы и на досуге переводит стихи Пушкина на английский. Он почти не читал художественной литературы, не говоря уже о пьесах, да ещё и в оригинале.

Он поставил Шекспира на место и продолжил осматривать библиотеку.

– Ремарк, Фитцджеральд, Брэдбери, Лондон, Золя, Хемингуэй, а отечественные авторы у тебя есть? – он не читал такую литературу, ему было интересно узнать, что нравится Юле. – Или ты русских авторов не читаешь?

– Пушкин в углу, – улыбнулась Юля. – Собрание сочинений. Я перечитала, наверное, всю классику, но у меня ничего нет дома, зато есть библиотека за углом.

Она тоже встала и потянула Петра на кухню:

– Пойдём уже есть твой тортик, я жутко проголодалась.

Юля сделала чай, порезала торт и пирог. Она села на стул, подтянув колени к груди, и обняла букет цветов, опустив в нежные лепестки нос и вдыхая аромат. Она счастливо улыбалась, её глаза блестели, и вся она словно светилась изнутри. Пётр любовался и не мог насмотреться на неё. На щеках у Юли ещё остался румянец, в уголках глаз осыпалась тушь, а волосы рассыпались по плечам длинными растрепанными локонами. Но сейчас она была лучше и прекрасней всех девушек мира – красивая, счастливая, а за её любящий светящийся нежный взгляд Пётр был готов отдать всё на свете.

– Кстати, пересдала кровь и сходила на прием, по поводу печени, – поделилась Юля. – Врач читала мою выписку из больницы и смотрела на меня, как на привидение. Не знаю, что мне там понаписали такого страшного, но так забавно она читала: прочитает строчку – посмотрит на меня, ещё строчку – опять посмотрит, видимо, я должна была исчезнуть, – весело рассказывала Юля. – Сказала, что у меня всё отлично. Я снова могу есть всё, что хочу. Так что мне можно снова пить! – засмеялась она.

– Я бы на твоём месте воздержался, – нахмурился Пётр. – Но я рад, что ты теперь будешь нормально есть. У меня для тебя есть подарок, – улыбнулся он.