Василий Кириллов - Готика и эпоха романтиков

См. об этом подробнее в статье Ю.Я.Герчука «Проблемы русской псевдоготики XVIII века» // Русский классицизм второй половины XVIII – начала XIX века, М., 1994, С. 150.

Повышенный интерес В. Баженова к готике подтверждается его ранним рисунком, датируемым 1764 годом и, очевидно, сделанным в Париже. В нём присутствует какое-то сложное готическое пространство, вероятно, навеянное впечатлениями от увиденных им французских соборов.

Так, в частности, полагает Ю.Я.Герчук – автор вышеуказанной статьи в научном сборнике. Специалист придерживается мнения, что в сам проект царицынской усадьбы было заложено некое игровое начало, замысел того условного мира, в котором царский двор мог бы погружаться в обстановку входящей в моду старины и сельской простоты.

Бытует мнение, что в усадьбе в Царицыно В. Баженов пытался передать облачённые в камень мотивы Ходынских иллюминаций и фейерверков.

Екатерина Великая в письме Гримму указала, что «своды ей показались слишком тяжёлыми, комнаты слишком низкими, будуары слишком тесными, помещения мрачноватыми, лестницы узкими» (Сборник Русского исторического общества, Т.23, С.347.

Оба этих строения в советское время были в крайне запущенном состоянии, а после реновации предстали в помпезно-праздничном облике, но далеко не во всём соответствующим подлинности исторического прошлого.

Проездные ворота и сохранившийся фигурный каменный мост служат, пожалуй, одними из наилучших свидетельств творческого осмысления готики Василием Баженовым. Формы, заимствованные из средневекового Запада, образуют здесь удивительный симбиоз с теми архитектурными приёмами, которые использовались в России в XVI -XVII столетии. В особенности, это касается самой техники кирпичной кладки, которая использовалась при строительстве. Такого же характера проездные ворота, как и в Царицыно, впоследствии, начали появляться в различных дворянских усадьбах, отстраиваемых поблизости от Москвы или более удалённых губерниях.

Цит. по статье Ю.Я.Герчука // Проблемы русской псевдоготики XVIII века в сборнике «Русский классицизм второй половины XVIII – начала XIX века», М., 1994,

В этом можно убедиться ныне, побывав в воспроизведённых в близком соответствии с оригиналами проектных чертежей, парадных залах Царицынского дворца. Там всё, буквально, «дышит» классицизмом.

Ю.Я.Герчук в своей статье подчеркнул, что на В. Баженова оказывали впечатления постройки Старой Москвы – та обстановка, в которой он рос и формировался как зодчий.

Этот храм отнюдь не случайно произвёл впечатление на великого русского писателя Л.Н.Толстого, и он обратил на него внимание, когда писал «Войну и мир».

Существуют, впрочем, и другие мнения. Якобы здесь В. Баженов не принимал активного участия, но при этом всё же занимался проектированием. Сами же работы производились под руководством другого архитектора – зодчего из числа его учеников или специально приглашённого в Россию иностранца.

В наши дни церковь находится в запущенном состоянии, её внешние стены покрыты слоями штукатурки и эффект полихромии материалов не присутствует.

О Чесменском дворце, не описанном в этой книге, но также, в определённой мере, тяготеющим к «псевдоготики», можно узнать из вышеукзанной статьи Ю.Я.Герчука, С.151.

«Пламенеющая» готика господствовала в Англии уже на закате этого архитектурного стиля, в ней присутствовал некий элемент декоративности. В частности, в интерьерах присутствовали сложные хитросплетения нервюр на потолках, не обусловленные конструктивной логикой сооружений.

Ю.М.Фельтен проявил себя как «готический мастер» и в парковом строительстве. В конце 1770-х годов по его проекту в Екатеринбурге были отлиты чугунные ворота с ажурными деталями, украсившие знаменитый парк в Царском Селе.

К счастью, обе церкви сохранились до наших дней, хотя нуждаются в серьёзных реставрационных работах и не выглядят столь ярко и импозантно как храм в Санкт-Петербурге.

Надо заметить, что и в храмовом интерьере присутствовали некоторые черты иллюзорной готической декорации. Об этом свидетельствовали красиво прорисованные вертикальные тяги и отображение ложных «готических» конструкций на потолке.

Точнее выразиться, это была в своём роде условная игровая форма понимания готики, несколько удалённое от подлинного архетипа Средневековья.

Интерес к готике в Англии никогда не ослабевал, поскольку именно стилем связывалось то время, когда происходили наиболее значительные события в истории Британского королевства.

Одной из интересных особенностей Фермерского дворца было то, что для его внешней отделки уже использовались детали, вылитые из чугуна.

Интересные рассуждения английского архитектора К. Рена содержались в его литературном труде, изданном в Лондоне в 1750 году и получившем название «Паренталия». Книга представляла собой нечто вроде семейной хроники зодчего, его жизни и творчества.

Александер Поуп (1688 – 1744) – английский поэт, автор поэмы «Похищение локона», строгий приверженец классицизма в Британии.

Имя писателя Даниэля Дефо (1660—1731) хорошо знакомо каждому из читателей, поскольку именно он написал романтическую книгу о Робинзоне Крузо – отважном путешественнике, волею обстоятельств, оказавшемся на необитаемом острове. Восхищение образами соборов, возможно, было связано у писателя с тем, что он в своё время вынужден был отказаться от роли церковной карьеры и должности пастора в храме.

См. об этом статью М.П.Алексеева «Русско-английские литературные связи (XVIII – первая половина XIX века) в журнале «Литературное наследство», Т.91, М., 1982.

Цит. по книге: И.В.Гёте «О немецком зодчестве», Собрание сочинений, Т.10, М., 1937, С.389—390.

Немецкий писатель даже выразил желание разделить судьбу с тем зодчим, который отважился воздвигнуть могучую гору превыше облаков. Так, романтически, И.В.Гёте воспринял несокрушимую громаду храма в Страсбурге.

К.Ф.Шинкель написал несколько картин подобного жанра, которые сохранились до наших. Любопытно, что это не просто архитектурные ведуты, а композиции с сюжетной основой. На полотнах присутствует не только изображение природных ландшафтов, но и фигурки людей, занятых своими привычными делами. Кажется, что будущий зодчий создавал эти пейзажи с натуры, а затем уже вписывал в общую композицию свои архитектурные фантазии на тему «готики». Обозревая живую натуру, он невольно представлял среди того или иного пейзажа игольчатые башни гигантских храмов, вздымающиеся до небес.