Алексей Недозрелов - Эволюция архетипов в ирландской традиции

Основными источниками по ирландской мифологической традиции являются записи христианских монахов. Наиболее ранним манускриптом считается сборник преданий, называемый «Книга Бурой Коровы», который дошел до нас фрагментом в сто тридцать восемь страниц. О его писце, Маэл Муйре, известно лишь то, что в 1106 году он был убит разбойниками в церкви в Клонмакноисе. Более объемный и более поздний манускрипт – Лейнстерская книга, по преданию, представляющая собой компиляцию XII века, созданную Финном Мак-Горманом, епископом Килдэйрским.

Относительно меньшую ценность имеют Баллимотская книга и Желтая книга из Лекана, созданные в конце XIV века, а также Леканская и Лисморская книги, датируемые XV веком. Также до нас дошло множество менее крупных манускриптов с такими сказаниями, как «Битва при Мак Туиред». В данной работе сознательно не используются такие источники, как, например, археологические, поскольку их использование, на мой взгляд, более уместно для других областей исторической науки, требует других методов исследования и не всегда встраивается в концепцию реконструирования древней модели мира.

Изучение кельтской мифологии в России началось в первой половине XIX века и было связано с творениями Джеймса Макферсона, Вальтера Скотта и Роберта Бернса, вызвавшими широкий интерес к кельтской культуре. Наибольший вклад в отечественной историографии в изучение кельтской мифологии внесли работы А. А. Смирнова («Ирландские саги», «Ирландская сага о смерти короля Муирхертаха, сына Эрк» и др.), С. В. Шкунаева («Предания и мифы средневековой Ирландии», «Похищение быка из Куальнге»), Т. А. Михайловой («Номинация смерти в гойдельских языках: к проблеме реконструкции кельтской эсхатологии» и др.), В. П. Калыгина («К истокам древнеирландского этиологического мифа», «Древнеирландская богиня Brigit в сравнительно-исторической перспективе») и других выдающихся кельтологов. Изучением ирландских архетипов в том или ином виде занимались многие исследователи, поскольку без этого плацдарма трудно говорить о каком-то исследовании мифологической традиции, но в большинстве своем для того, чтобы дать какие-то описательные характеристики и двинуться дальше.

Специальным исследованием кельтских архетипов занималась Н. С. Широкова («Мифы кельтских народов», «Огмий – кельтский бог-связыватель»), сопоставляя их с античными архетипами. Из зарубежных кельтологов можно отметить таких исследователей, как К. Мак-Кон, Т. О’Рахилли, Э. Мак-Нилл, братья Альвин и Бринли Рисы, П. МакКан, Ф. Леру, К. Гионварк, Л. Бранах, Ф. Бирн, и др. Но данная тематика до сих пор таит больше вопросов, чем ответов, а обобщающие или специальные работы по эволюции архетипов в ирландской традиции (по крайней мере, русскоязычные) неизвестны.

В начале попробуем определить, что же собой представляли языческие боги. Чтобы остаться в рамках научной адекватности, сойдемся на том, что это прежде всего архетипы, являющие собой определенные общественные идеалы. И раз мы заговорили об архетипах, будет нелишним упомянуть, какие представления на этот счет сложились в психологической науке. Не вдаваясь в глубины психоанализа, обозначим основные функции архетипа, выделенные К. Г. Юнгом, родоначальником теории архетипов:

1. подсознательный социальный идеал;

2. коллективный образ мужчины (если речь идет о мужском архетипе);

3. индивидуальные представления о мужских качествах;

4. непререкаемый авторитет;

5. возможно, в какой-то мере восприятие полубессознательного психического комплекса;

6. посредник между сознанием и бессознательным, уводящий людей вглубь своей души, дающий человеку знание о себе и воздействующих на него силах, хотя всегда неполное, поскольку коллективное бессознательное неисчерпаемый океан и образы, возникающие из него, бесчисленны.

Боги не являются абсолютными и вездесущими, их смысл не в этом. Думаю, главный их смысл в том, что они указывают путь, задают ориентир, к которому нужно стремиться. Что нужно человеку после того, как ему дали путь? Конечный результат, точку назначения, в которую он должен прибыть, и мотивацию движения вперед. И помощь на пути, поддержку в преодолении препятствий.

Здесь мы подходим к базовой идее, на которой зиждутся языческие архетипы, и рассматривать ее лучше в сравнении с идеей христианской – ведь именно христианство в конечном итоге вытеснило язычество. Что делает христианин, когда хочет получить помощь от бога? Исходя из того, что все сущее – результат промысла божьего, он просит бога принять меры и как-то повлиять на ситуацию.

Но в язычестве этот механизм не работает. Языческие боги не выполняют чужую работу. Мало кто будет спорить, что человек обычно бездействует не потому, что ничего не может сделать – если он не скован по рукам и ногам, то хоть что-то он сделать может. Гораздо чаще бездействие происходит от того, что человек не верит в свои силы, в возможность осуществить задуманное, или в то, что результат будет стоить затраченных усилий. Или от нехватки каких-то качеств – смелости, решимости, мужества, или чего-то еще. И языческие боги дают человеку то, что необходимо для действия – они дают необходимые качества.

Возможно, дело в простом психологическом приеме, успешно используемом в психотерапии – в уподоблении. Испытывая недостаток в каком-то качестве, человек просит его у бога, и уподобляется ему, поступая так, как бы поступил бог. Естественно, это требует колоссального личного напряжения, но тот, кто не может его проявить, объявляется недостойным – зачем пытаться дать помощь тем, кто даже не может ее принять?

Но это не означает, что боги сами никогда ничего не сделают для человека. Например, Мананнан спас короля Фиахна Лурга, явившись к нему во плоти без всяких призывов о помощи. Но, может быть, в том-то и дело, что Фиахна Лург никого о помощи не просил. Он просто делал то, что должен был делать, как подобает вождю и герою. И делал бы это до своего последнего вздоха. Но на каждую силу есть сила выше. Фиахна Лург встретил противника сильнее себя, а Мананнан показал, что и тот не самый сильный. Но боги помогают достойным, а вопрос, кого же они сочтут достойным, риторичен.

С этим связана идея спасения. Язычество дает путь спасения, простой и прямой, как древко от копья. Путь, открытый для каждого – путь героя. Все, что требуется от человека – идти по нему. Действовать. Отстоять свое право и, если понадобится, силой взять билет на дивные острова. Никто не рождается героем, но каждый может героем стать.

Христианская идея спасения более совершенна – становиться никем не нужно, христианин родился с контрактом в руках, и все, что от него требуется – соблюдать условия этого контракта, служить богу. Все определено и удобно. Язычнику в этом отношении гораздо хуже – у него ничего не определено, и никто не знает, что у него получится и кем он в итоге станет. В итоге идея действия сменяется идеей служения, которая оказалась более комфортной. Видимо, это одна из причин ухода языческих архетипов.