Дмитрий Ванходло - Степень сжатия

Они вскарабкались на палубу, стащили с себя сначала сбрую, а затем гидрокостюмы. Холодно было ужасно! Ветер свистел, зуб не попадал на зуб.

– Господи! Только полные дебилы могут платить деньги за такое издевательство! – паяцничал Саша, растирая спину махровым полотенцем.

И снова Наташка смотрела на него, явно не понимая, серьезно он это или шутит? Всем остальным уже все было понятно. Понятно, что будет также здорово, как и в прошлый раз, несколько месяцев назад, в теплом октябре, в Дахабе, где все они впервые встретились и познакомились. Будет также здорово, но совершенно по-другому, и то, что все будет по-другому – это тоже хорошо!

В салоне их ждал «lanch» – по паре кусочков пережаренной курицы, картошка фри, рис, овощи.

Саша поел, сделал себе стаканчик растворимого кофе и отправился курить на корму. В джинсах и футболке было совсем не холодно. Шторм поутих, и бот теперь раскачивался плавно, успокоительно. Пара часов была отведена на отдых, а затем предстояло еще одно погружение.

Он сидел на ступеньке деревянной палубы, курил, слушал, как ветер хлопает развешенными на просушку гидрокостюмами, смотрел в сторону не очень далекого берега. Совсем рядом с ботом торчал ржавый, застрявший на рифе корабль. На берегу виден был отель Sea Club****, в котором, Саша, тогда еще никакой не дайвер, а просто российский праздный турист отдыхал с семьей, чуть больше полугода назад, но какая пропасть была между тем и этим временем!

Он смотрел на отель на берегу, с качающейся палубы бота и сложные какие-то чувства теснились у него в груди. Ему и жаль было той правильной, ровной, давно устроенной жизни, которую он отверг, уничтожил собственными руками, а может, на самом деле просто потерял? И в тоже время, так здорово было ощутить себя свободным, рисковым исследователем морских глубин и далей, хотя бы иногда! Хотя бы на короткие семь дней! Ей богу, это многого стоило!

Пришла Наташка, плюхнулась рядом, попросила зажигалку, прикурила. Рыжая, симпатичная, беззаботная девчонка 21 года. Улыбнулась лукаво, спросила: Ну, как?

– Здорово, Наташка, очень здорово! – совершенно искренне ответил Саша.

Он улыбнулся девчонке, затянулся и снова посмотрел на берег.

– Тебе еще нравится нырять, Наташка? Или для тебя это уже просто работа? – разглядывая отель на берегу, спросил он.

Она не успела ответить.

– Ты только посмотри, что творится! – раздался позади развеселый голос Андрея.

– Санек! Немедленно прекрати приставать к несовершеннолетней, старый черт! – развил тему Сергей.

– Не бойтесь девушка, мы не позволим этому негодяю Вас обижать!

Андрей опустился рядом с Наташкой и покровительственно обнял ее, а Сергей сзади схватил Сашу за шею и повалил на палубу.

– Вот, балбесы! Дяденьки, вы хуже детей! – булькал Саша сквозь смех и удушье, вырываясь из тренированных в фитнес клубе рук. Наташка смеялась.

Это было действительно весело, там, на палубе, в феврале, под начинающем очищаться от облаков, Египетским небом! И странным казалось Саше, что еще полгода назад, он и представить себе не мог ничего подобного.

Окно в кабинете было широким, во всю стену, но располагалось довольно высоко. Если, сидя за столом, Саша поворачивал голову и смотрел туда, он мог видеть только кусок неба, которое, в эти зимние месяцы, чаще всего, было унылым и серым, да черные троллейбусные провода. Больше, не поднимаясь с кресла, увидеть в окошко нельзя было ничего.

В углу, около окна стоял кулер. Узкий подоконник выполнял, по совместительству, функцию полки. На нем обычно жила банка кофе «Нескафе голд». Ее соседка, другая банка из-под такого же кофе содержала сахар. Имелась так же коробочка с пакетиками чая «Ахмад», дежурная, периодически пропадающая, чайная ложечка и стопка пенопластовых одноразовых стаканчиков. Остальную площадь длинного и узкого подоконника занимали резцы, сверла, плашки, метчики, часовые индикаторы, микрометры и всякий подобный токарно-фрезерный хлам, главным образом, не годный к употреблению. Хлам этот присутствовал не только на подоконнике, он размещался так же на письменном столе второго обитателя кабинета, а также и на полу, частично в картонных коробках, частично просто так. Начальник цеха, с которым Саша делил кабинет, утверждал, что все это однажды может пригодиться.

Как-то так получалось, что сутра, на работе Саша появлялся в числе первых. Происходило это вовсе не от излишнего служебного рвения, а просто по тому, что ехать от дома до работы ему было 10 – 15 минут и в принципе, можно было дойти пешком, а кроме того, Саша полагал, что он, как руководитель, должен сам соблюдать дисциплину, чтобы требовать того же от подчиненных, а иначе он ничего требовать не сможет, и воцарится бардак.

Обычно, за полчаса до начала работы, Саша, буксуя в вечно неубранном снегу, парковал машину под окном своего кабинета, отпирал решетку на двери «Приемки», отпирал собственно дверь, табличка на которой уведомляла, что фирма по восстановлению деталей двигателей находится именно здесь, и работает с 9 до 19.

Саша входил в темноту, автоматическим движением, точно попадая в выключатель, включал свет, проходил мимо стеклянных витрин с красивыми импортными запчастями с одной стороны и промасленных верстаков для приема агрегатов в ремонт с другой. Повозившись с внутренней дверью, он попадал во двор.

В зимнее время, двор был покрыт утоптанным снегом и окаймлен грязными сугробами. Саша здоровался с грузчиком Гариком, который так же рано появлялся на службе, подтверждая, тем самым, незыблемость утверждения, что сон алкоголика крепок, но краток.

Гарик был невысоким, тощим, но каким-то кряжистым, что ли? Несмотря на тщедушный вид, он легко, будто стальными клешнями, поднимал тяжеленные чугунные блоки. Было не понятно, как это у него получается. Гарик, с каким-нибудь шестицилиндровым, например, мерседесовским блоком в руках, выглядел абсолютно противоестественно, ибо блок мог быть чуть ли не размером с Гарика! Видимо тут сказывалась проведенная на лесоповале молодость. Отмотал он в свое время достаточно. Было у него несколько ходок и все за мелкое воровство. Потом это Гарику однажды надоело. Теперь, на левой руке у него красовался синий татуированный паук на паутине. Гарик доверительно объяснил как-то Саше, что это значит «Завязал воровать» и для ясности добавил: «Если опять туда приду с этим (он показал на татуировку), пиздец мне». Сколько было правды в этом откровении, да и была ли она там вообще, Саша не знал.

Он пересекал двор, поднимался по бетонным ступеням на крыльцо и входил в здание, некогда бывшее советским НИИ, а ныне розданное в аренду всяким фирмам и конторам. В коридорах гуляли сквозняки, тускло светили редкие, покрытые пылью неоновые лампы, пахло кошками. Как и лампы, покрытый пылью, раритетный, еще советский плакат на стене, посвященный некогда важной теме гражданской обороны, популярно, в весьма доходчивых картинках объяснял каждому, как следует этому каждому вести себя в случае ядерной атаки.