Григорий Лолиш - Меня зовут Дикси

В непогоду мы возвращались после обеда в класс, где дежурный учитель организовывал какое-нибудь развлечение, например читал нам вслух сказки.

В 16:00, опять же под присмотром препода, мы начинали организованно готовить домашнее задание. В 18:00 прибывали мамы, папы или бабушки и разводили нас по домам.

В новой школе у меня сразу появились друзья. Особенно я подружился с двумя мальчиками ─ высоким начитанным Никушей и маленьким смешливым Лёвой.

Никуша хорошо рисовал. Одним из наших любимых развлечений было смотреть, как он рисует великана, на которого взбираются маленькие человечки (мы и другие одноклассники).

Излишне упоминать, что при этом Никуша, Лёва и автор этих строк проявляли чудеса ловкости и мужества. Как правило, мы стояли на полях великанской шляпы и спускали остальным мальчикам и девочкам из нашего класса верёвочные лестницы.

Иногда мы втроём лихо высаживались на шляпу с вертолёта. Но остальные по-прежнему напряжённо сопели где-то внизу, силясь взобраться на сапог, или вопили: «А-а-а!», сваливаясь со шпоры.

Никуша увлечённо рисовал, высунув от напряжения язык, а мы с Лёвой внимательно следили за каждым карандашным штрихом, подсказывая художнику всё новые и новые варианты развития событий так резво, что грифель карандаша перемещался по бумаге со скоростью света.

Ситуации, в которые мы помещали одноклассников, зависели от наших с ними взаимоотношений. Те, с кем мы дружили, демонстрировали относительную ловкость и смекалку, хотя и не могли угнаться за нами. Недруги же копошились внизу, срывались, падали, проваливались, постоянно писались и какались от страха.

«Веник пусть провалится в сапог и орёт оттуда», «Павля за пряжкой ремня застрянет, а Куприк на него с верхней пуговицы писает», «Димдимыч ─ добрый мальчик, будто бы на плече стоит уже», «Асланчик пускай протянет руку Лариске, а с него штаны свалились, и он обкакался…»

Мы давились от смеха, хватались обеими руками за животы, валились на парты, привлекая тем самым внимание остальных. Дело вполне могло кончиться дракой.

В один прекрасный день нам удалось обмануть бдительность дежурного учителя и сразу после обеда удрать через дверь на заднем дворе. Не помню уже, было ли это осенью или весной, но на дворе стоял чудесный солнечный денёк.

Сначала мы просто шатались по улице, наслаждаясь неожиданной свободой. Потом нам захотелось большего. Мы прошли до конца улицы, на которой находилась школа, и вышли на большой проспект.

Жизнь раскинулась перед нами во всём своём великолепии. По тротуарам сновали прохожие. Люди ожидали автобусы, заходили в кафе посидеть за чашечкой кофе «по-турецки» или выпить стакан газированной воды и съесть пончик с заварным кремом.

Кофе «по-турецки» готовили в «турках» ─ медных кофейниках с длинными деревянными ручками. Кофейник помещался на раскалённый песок, которым была заполнена металлическая коробка на ножках. Время от времени кофейники передвигали в песке, так чтобы они зарывались в песок. Как только кофе закипал, кофейник снимали с песка. Затем кофе переливали в чашечку, и официант уносил кофе клиенту. Процедура приготовления занимала не более трёх минут.

С улицы были видны конусообразные стеклянные ёмкости с сиропом. Обычно их было три ─ с зелёным (тархуновым) сиропом, с красным (кахури) и с жёлтым (лимонным). Продавщица в белом фартуке и с кружевным бантом плавно поворачивала рычажок у сужающегося основания колбы, подставляла маленький стаканчик (вроде стопочки для водки), заполняя его густым сиропом. Затем она брала обыкновенный гранёный стакан, переливала в него сироп из стопочки и заполняла стакан газированной водой из краника, расположенного где-то под колбами с сиропом.

Струя газированной воды врезалась в сироп и размешивалась с ним, приобретая нежно розовый, зеленоватый или лимонный оттенок. Справа от продавщицы за стеклом прилавка рядами лежали трубочки с кремом, пирожные с повидлом и горячие пирожки.

Гулять нам немедленно расхотелось. Мы испытали непреодолимое желание принять участие в этом празднике жизни и съесть трубочку с кремом или пирожок. Закрывая глаза, мы представляли, как душистая газировка приятно щиплет язык.

Денег у нас не набиралось на четыре стакана воды с сиропом и столько же пирожных. Стакан газировки с сиропом стоил тогда 5 копеек, а пирожное ─ 22 копейки. Итого выходил рубль с мелочью. Нам такие деньги казались целым состоянием.

То есть родители, конечно, выдавали нам копеек по двадцать на школьный буфет, в котором булочка с сосиской, «треугольник» с повидлом, или сладкий коржик стоили по 10 копеек. Но эти средства, как водится, были до остатка промотаны во время большой перемены, и финансовый кризис, о котором пару минут назад мы и не подозревали, поразил нас со всей своей остротой.

Складывалась классическая макроэкономическая ситуация. Наши потребительские желания не совпадали с возможностями. Мы хотели и были готовы покупать, но не обладали капиталом, то есть не было условий для создания спроса.

Шла игра в одни ворота ─ продавцы предлагали товар. Дальше этого дело не шло. Царило одно предложение. Спрос равнялся нулю. Для возникновения спроса требовался капитал. Рубль с небольшим.

Но тогда никто из нас не имел понятия о макроэкономике. Всё, что нам было нужно, ─ съесть пирожное и запить его стаканом газировки с сиропом. Немедленно. Позарез. Прямо сейчас.

Спасение пришло неожиданно. Судьба подбросила счастливый билетик и не позволила нам помереть от слюнотечения.

Кому из нас пришла в голову криминальная идея ─ не помню, да и суть не в том. Мы завернули в ближайший двор, заставленный дощатыми ящиками с пустыми бутылками из-под лимонада. Народу не было, и мы, прихватив два ящика, сдали стеклотару в первом же гастрономе. Нам выдали два рубля с мелочью.

***

В школе было много дел. Взять хотя бы большую перемену. Первым делом мы неслись в буфет и подкрепляли силы. После этого во дворе мы с Димдимычем мерялись силами. Это происходило изо дня в день. Каждую большую перемену мы с ним выясняли отношения. Нас окружали одноклассники и начиналось:

─ Ты кто такой?

─ Сам кто такой?

─ Ты как разговариваешь?

─ Как хочу, так и разговариваю!

Это было непробиваемым аргументом, на который возразить было нечего, и мы переходили к следующему этапу ─ обхватывали друг друга за шею и пытались повалить на землю. Мы сопели, толкались, ставили друг другу подножки…

При этом со всех сторон неслись советы знающих людей: «Вали его, вали!», «Подсечку ставь!», «Давай, давай!», «Не поддавайся!»

Раздавался звонок, мы немедленно отцеплялись друг от друга и потные, красные бежали в класс, застёгивая на бегу расстегнувшиеся в борьбе рубашки. На следующий день всё повторялось. Очень долгое время никому из нас не удавалось взять верх.