Андрей Бешлык - Перед грозой так пахнут розы

Я не знал заранее, кто первый осмелится вызвать друг друга на откровенность – она или я.

Когда мы остановились передохнуть и перекусить, она спросила:

– А что тебя зацепило во мне сильнее всего?

Я ответил, не задумываясь:

– То, что такой прелестный цветочек имеет IQ выше роста и умеет программировать на нескольких языках.

– А я думала, ты скажешь про мои рыжие волосы.

– Ты не рыжая, ты золотая.

– Нет, золотая была моя мама до того, как поседела. А я рыжая… бесстыжая.

– А ты во мне хоть что-то положительное выделить можешь?

– Ну, хотя бы то, что ты отличаешь Теда Ньюджента от Рода Арджента. О музыке я могу говорить часами, но никто из парней, что за мной ухлёстывать пытались, не мог поддержать этот разговор…. А ещё твоя восхитительная ямочка на подбородке. Девочки, наверно, от неё в восторге.

– Ты, вообще-то, первая, обратившая на это внимание.

Мы подобрали оставшийся от еды мусор, взялись за руки и пошли дальше за солнцем.

Следующие пять дней были самыми счастливыми в моей жизни. Таких, как они, никогда не было до этого и теперь уже точно никогда не будет после.

После работы я ехал не домой, а петлял сотню километров по горным дорогам, и был у неприметного сельского домика примерно перед закатом.

Поскольку в сельской местности напряжёнка и с кинотеатрами, и с интернетом, я прихватывал на флешке какой-нибудь интересный фильм, который мы вместе смотрели на её ноутбуке. Примерно на время кино аккумулятора ноутбука и хватало. А когда на нём заканчивался заряд, мы брали гитару и выходили во двор, чтобы на ней поиграть по очереди. Не столько ради свежего воздуха, как из-за того, что наташина мама рано ложилась спать, и мы не хотели мешать ей. Ну и из-за свежего вечернего воздуха тоже.

Я много узнал о ней на той скамейке под дубом, что посадил её дед около полувека назад.

Например, то, что её родители в разводе. Она живёт и работает в Киеве, где её отец имеет собственный бизнес. Но к желанию дочери видеться с матерью относится адекватно и не возражает против того, что она проводит каждый ежегодный отпуск в Крыму уже 4 года.

Я спросил, зачем ей работать, если отец богат.

А она ответила, что предпочитает ни от кого не зависеть.

И добавила, что особенно выразительно смотрелось в сочетании с её любимым жовто-блакитним костюмом:

– Я сама як рiдна Украiна. Молода, красiва, православна, незалежна и безбашенна.

И она имела на это право. Мать русская, но отец-то украинец.

Я обрадовался, как радовался, подмечая всё общее, что у нас есть:

– Так ты тоже метиска? Только наоборот. У меня мать хохлушка, батя – коцап.

А она рассмеялась:

– Ха-ха, метиска! Это индейские полукровки в Мексике. А ты и сам зажигательный, как мексиканец.

– А ты вообще русская Джоан Баез.

– И русская, и украинская, – ответила Ната и сыграла песню этой самой Джоан, на радостях от комплимента сумев весьма правдоподобно изобразить её голос.

А потом продолжила рассказывать о восхождении по карьерной лестнице.

Программированием она увлеклась ещё в институте.

И на последних двух курсах уже занималась фрилансом, что позволяло не просить у папы на платья. А как защитилась, так и на постоянную работу взяли, то есть в этой музыкальной IT-компании она уже довольно давно.

С квартирным вопросом, правда, отец всё же помог, подарив в честь красного диплома «двушку» на окраине Киева, где она и жила в гордом одиночестве, как и я на съёмной хате в Ялте.

Я начал комплексовать, ибо сам так и не сумел до защиты диплома устроиться на постоянную работу – только разовыми халтурами подрабатывал. И восхищаться, какая рядом со мной mademoiselle emansipe 6.

Но я оказался прав, считая, что чем женщина больше стремится казаться сильной, тем больше ей на самом деле хочется побыть слабой.

В один из этих вечеров Наташа рассказала мне историю из давнего прошлого, до сих пор заставляющую её плакать:

– Когда мне было 14 лет, батя взял меня с собой браконьерствовать птиц с лодки под Днепропетровском. Он бил из ружья без промаха. И падали лебеди, подстреленные на взлёте. Он улыбался до ушей от охватившего его мальчишеского азарта. А я ревела в три ручья. Мне так было жалко лебедей. Когда они объединяются в пару и сближают шеи в форме латинской буквы S, получается фигура, образующая сердце. А если один из лебедей в паре гибнет, второй чахнет и умирает. Разве можно их убивать? Тем более, на взлёте, когда они только-только начинают подъём в небо! Я тогда с юношеским максимализмом чуть не вступила в Гринпис. Правда, передумала. Но на охоту меня лучше не приглашать – могу ответить матом. Разве что на «тихую охоту». Грибы люблю – и есть, и собирать, и даже готовить.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.