Татьяна Короткова - Глаз Шивы. У алмазов – своя история…

Романов печальным кротким взглядом окинул вестибюль банка. Глаза его остановились на больших настенных часах с боем.

– Все хорошо. Оставайтесь на месте. Когда вы услышите бой часов, вы ничего не будете помнить, – произнес император и осенил всех троих крестным знамением.

Он вышел, держа руки в карманах своего льняного пиджака. Солнце стояло в зените.

Дэни и охранники смотрели сквозь стеклянные двери на удаляющуюся фигуру, пока император не скрылся за поворотом улицы.

Раздался оглушительный бой часов.

Дэни стоял на площадке, секунду назад он спустился с лестницы, направляясь пообедать. Охранники как-то странно смотрели на выключенные мониторы.

– Минутное замыкание, ничего страшного – предположил один. Второй включил систему, мониторы вновь заработали.

Дэни не слышал этого, он кивнул им и вышел через стеклянные двери.

Все-таки что-то смущало его. Он не понимал, в чем дело. Какая-то противная заноза засела в сердце. Дэни шел по привычному для него маршруту, и удивлялся, не понимая, почему его всегда сбалансированное душевное равновесие давало очевидный перекос. Что-то было не так. Дэни огляделся по сторонам. Взглянул на наручные часы. И издал тихий возглас изумления: его обед уже целый час дожидался на столе, жена извелась, не понимая, почему он так задерживается. С ним такое произошло впервые. Дэни прибавил шаг…

Нина проснулась ровно в семь тридцать. Через пять минут звякнул будильник. Нина, вытягиваясь в постели, ждала его с чувством хищника – резким нажатием ладони накрыла дребезжащий колпачок. Еще через две минуты загудел будильник мобильного телефона – контрольный звонок. Пора.

Обычное утро обычного дня. Понедельник. По статистике, утром в понедельник женщины уделяют своей внешности времени вдвое больше, чем в пятницу. Нина не была исключением. Но не в этот раз.

Выходные выдались на субботу и воскресенье, такое случалось нечасто при ее скользящем графике. Два дня безделья в плывущем от июльской жары мегаполисе были худшей пыткой, которую придумала цивилизация. Тишина разбудила душевных тиранов и вновь назойливо стала ставить вопросы, на которые у Нины не было ответов. Тишина приобретала характер вселенской катастрофы. Телефон выглядел безжизненно, как ампутированный орган. Никому до нее не было дела. Даже родителям, они спокойно ковырялись на грядках воронежской дачи.

Но, слава Богу, два дня пытки телевизором и куда более глобальным, чем сеть Интернета, абсолютным, всесветным одиночеством закончились со звонком будильника. Итак. Понедельник, 07—35 по московскому времени…

Нина с облегчением почувствовала прилив жизненных сил – да, что делать, в ее тридцать два бодрила именно работа, других обязанностей, которые привязывают к земле, у нее не было. Слава богу, врач – это призвание, а не статус, а призванию можно отдаваться без остатка. В день тридцатилетия, отмечая с хорошей миной при плохой игре свой первый грустный юбилей в недорогом ресторанчике, Нина сказала сама себе: «У меня есть любимая работа, я нужна людям, а это главное». Утешило. Но иногда ее выходные выпадали на выходные. Или праздники, что еще хуже.

Нина не страдала комплексом неполноценности. Напротив, как правило, этим страдало большинство встречаемых ею свободных мужчин. А «несвободные» после одного жестокого романа перестали интересовать ее как вид.

Нина умела себя подать. Флирт иногда забавлял ее. Но она умела и другое: ставить безошибочные диагнозы. Превращение леди-львицы в строгую циничную докторшу, а оно происходило с Ниной мгновенно и непроизвольно, очень отрезвляло мужчин. Итак. 08—15, туфли, ключ, лифт. Свет в коридоре выключен. Жизнь продолжается.

Клиника, в которой работала Нина, располагалась в новом трехэтажном здании. Это было престижное место. При трудоустройстве кадровичка брала с новичков письменное обязательство о неразглашении имен клиентов. А люди «с именем» сюда обращались довольно часто. Собственно, такова жизнь. Если что-то тебе дается в избытке, чего-то обязательно должно не хватать. Нине не хватало ее собственного мужчины и ее собственных детей. Все остальное у нее было.

Утренняя давка в метро, ровно семь минут знакомой дороги к зданию клиники. Приветствия и улыбки коллег. Нине нравилась стерильность стационарного существования. Блестящий кафель, блестящий хирургический инструмент, блестящее будущее. Нина заведовала отделением хирургии.

– Доброе утро, Нина Кирилловна! Как провели выходные? – прощебетала изящная длинноволосая блондиночка – дежурная медсестра Наташа.

– Доброе утро, Наташа. Спасибо, прекрасно отдохнула. У нас все спокойно?

– Все спокойно, – рапортовала блондиночка, – Что с ними будет-то. Только в пятнадцатой наша звезда капризничал опять. Уйти хотел. Ваш телефон требовал. Но я не дала.

– Правильно. Спасибо, Наташа.

Нина достала из сумочки связку ключей, открыла свой кабинет. Вошла и тут же кинулась к форточке – за выходные в кабинете воздух совсем «сварился». Затрезвонил телефон на рабочем столе. Нина схватила трубку.

– Врач Сергеева. Слушаю.

– Нина Кирилловна, это я, – заторопилась Наташа, – Звезда требует вас. Скандалит, – добавила она значительно тише.

– Скажите, что плановый обход через сорок минут. Я его обязательно посмотрю.

– Да я говорила, – вздохнула медсестра.

Нина положила трубку. Включила радиоприемник – его тихая болтовня ненавязчиво создавала ощущение уюта и присутствия заоконной жизни. Надела белый халат, взялась за бумаги. Два бессмысленных дня дома немного выбили из колеи. Она пролистала истории болезней пациентов. В общем-то, футбольная «звезда» – двадцатидвухлетний «сумасшедший голкипер», как его прозвали газетчики, не зря рвался на свободу – сустав после небольшой травмы был уже вполне работоспособным. Но покой ему был бы еще полезен, скажем, с неделю…

– В эфире новости. И вновь про сенсационное открытие прошлого вторника, которое вернуло миру крупнейший бриллиант «Кондор»… – начал диктор по радио.

Нина взглянула на часы. Ровно десять. Время обхода. Пора.

Пятнадцатая палата была последней. Андрей лежал на кровати и монотонно нажимал на кнопки пульта, перескакивая с одного телеканала на другой. Он тоже устал от вынужденного безделья.

Нина предупреждающе постучала и толкнула дверь. Андрей не обратил на нее никакого внимания.

– Здравствуйте, – сказала сухим докторским голосом, – как самочувствие?

– Лучше некуда. Документики подготовьте на выписку.

– Когда готовить выписку решаю здесь я, а не пациенты. Встаньте, пожалуйста.

Андрей еще раз переключился с канала на канал. Лениво поднялся с кровати и встал перед Ниной, широко раскинув обе руки в стороны.