Виктория Шаумер - Стихо_бегство. ДО и ПО

Странно, очень страшно, мама,
Хоть и новый день при мне.
Жизнь на грани в полстакана,
Где враждует новый век.
Человеку нужен проблеск,
В соответствии с сознанием.
Кто-то в нас ушёл на поиск,
Что зовём мы пониманием.
Увлекается отцовством
Мир, под марш часов и дней,
Мы с тобой под руководством
Современных сих страстей.
Подскажите, тот, кто помнит,
Где найти крупицы детства,
Жизнь, в которой мама скроет,
Что творится в буднях зверства.
Парк, там много сладкой ваты,
Визг на вихре за пятнадцать.
На любые пошла б траты,
Подскажите, как добраться?

Ты не плачь, моя девочка, не надумывай,
Просто осень под ребром колыхается.
С таким сердцем нельзя, не придумывай,
Верно тот, кто пропал, не появится.
Отпустить надо в путь их, с молитвами,
Пусть плывут, не того они космоса,
В твоей памяти столько уж свитого,
Что же ждать от крапивы крокуса?
Память ноет в рубашке блаженного,
За стеной, что сама себе строила,
С недоверчивым взглядом пленного,
Прозябание с комфортом устроила.
А вокруг жизнь кипит, мчится племя,
Ты поверь, все пройдёт и изменится,
Дарит осень прекрасное время,
Она знает, когда и что склеится.

Двери распахнуты, дом улыбается,
Светом залиты все стены и залы.
Но сердце моё, неуёмное, мается,
И содрогается с эхом вокзала.
Мне говорили, ты мясо, ты мышца,
Ну почему же с душою болтаешься?
В память хоронишь людей и их лица,
С воем и смехом им открываешься.
Прошу, никого не впускай туда больше,
Давай мы пока поживём лишь вдвоём.
Чтоб не было больно и более горше,
Ты чай завари и мы вместе попьём.
Дом мой наполнен уютом и солнцем,
А в памяти добрые, светлые лица.
Красивая кухня, две кружки, оконце,
Всё так хорошо, но вдруг кто-то стучится…

Вот стоит мой красивый сундук,
Сжечь – до последней занозы.
И не слышать вибраций и стук,
Что доносится в бури и грозы.
Там глазастых существ континенты,
Тянут щупальца в центр дыхания,
Говорят, расставляя акценты,
Буйство душ привлекает внимание.

Я встречала гостей у порога,
Всем по хлебушку и конфетке.
«Кушай деточка, кушай много»,
Расцветали улыбки на ветках.
И хранила в том ящике каждого.
Кто-то был и хромым, и сердитым,
Прибегали избитые, с жаждой.