Алексей Дементьев - Золушка и стаи шакалов

…Вечером в дверь позвонили.-Открой, -голос соcедки напротив, Агнессы.-Тут, наверное, к тебе!

Худенькая в розовом платьице девушка стояла за дебелой Агнессой, в полумраке лестничной клетки он не сразу и признал.

– Надо же, дорогу запомнила. Я и соскучится не успел.

Она по-свойски зашла на кухню, поставила на стол принесенную в пакете бутылку вина, кусок сыра..Он как раз пожарил картошки на ужин.

Так Эльза и осталась у него жить. Она, оказывается, училась в университете. Не бедствовала, отец постоянно давал ей деньги. Продукты присылала мать. Поначалу жила в общежитии. Отец часто навещал ее, особенно когда перебрался в Ригу. Но скоро ему стало не до того. Новая семья требовала внимания. Он стал слать ей переводы на банковский счет.

Эльза любила «развлечься», как она говорила и часто посиживала с подругами то в ночном клубе «Бонапарт», то в ресторане. Звала Додика с собой туда же, познакомила с подружками.

Но компания не привлекала. Тем более, что всегда покуривали марихуану, Эльза курила наравне. И сразу впадала в какой-то транс. Однажды, когда они сидели вчетвером в углу на диванчике в «ночнике», как на слэнге именовали «Бонапарт», полненькая Анда достала из сумочки голубую таблетку.

– Что это? -спросил он. Та захохотала:

Элексир настроения! Дать попробовать, папик?

– Да упаси Господь!

– Да не бойся. Это для похудения.

Но он не поверил. И с тех пор стал регулярно отговаривать Эльзу от марихуаны, и вообще от таких посиделок.

– Ты хочешь, чтоб я была белой вороной среди своих однокурсников? – Противилась Эльза.– У нас принято посидеть в «ночнике». Да, почти все девчонки что-то потребляют. Одни марихуану, другие «мотиватор», третьи – кокаин или героин. Я покуриваю немного «травку» за компанию. Ну бывает, что кто-то предложит дозу героина. Но обычно где-то на вечеринке. Так я ее разделяю на три, а то и четыре части. Это же почти ничего.

Ее подружки, любительницы приключений и завсегдатаи злачных заведений, того же «Бонапарта». Как правило, это дети состоятельных родителей. Избалованная «золотая» молодежь. У Анды – мать в департаменте сбора налогов. У Антры – отец крупный чиновник в Кабинете министров.

Как однажды рассказывала сама Антра, он отдает ей свою зарплату. Сам же чиновник зарабатывает на другом. На чем? Додик в такие тонкости не влезал.

Они пробыли в Гулби несколько дней. Додик отдыхал душой, отсыпался, гулял по окрестным лесам и лугам, знакомился с неразговорчивыми местными жителями. Однажды услышал грохот стройки. Вроде работала бурильная установка и забивка свай. Очень удивился. Позвал побродить Эльзу, смотревшую дневной сериал. Та нехотя согласилась, но потребовалось ей одеть джинсы. Перешли дорогу, вышли к окрестному лесу.

– Глянем, что там, что такое там в тихих обычно местах гремит и грохочет, -предложил Додик.

Эльза сморщила носик недовольно, но согласилась.

Сначала шли через болото, сухое, но все равно неприятно. Шум стройки доносился с другой, западной стороны. Похоже, работа механизмов доносился с известного в этих краях холма. На Лиго здесь любили собираться окрестные жители. По традиции разводили большой костер. Жарили шашлыки, детвора и молодые парни прыгали через костер. Некоторые девушки следовали их примеру. Потом парочки разбредались по кустам, оттуда доносились охи-взжохи, стоны и вскрикивания. Записной музыкант Марис играл на аккордеоне. С первых звуков начинались танцы, потом молодежь водила хороводы, к ним присоединялись люди постарше. Сейчас холм пустовал. О былых днях напоминало большое пятно костра.

Сегодня холм огораживала полосатая красно-белая лента. Сразу за ней вкапывают столбы, лежали мотки колючей проволоки «Егоза».

На лугу по дороге к холму семья местных жителей, моложавая стройная женщина, пожилой мужчина в голубой майке и двое загорелых сыновей в бейсболках и плавках заготавливали сено. В тени стояла распряженная лошадь, головой и хвостом отмахивалась от приставучих оводов. На телеге рядом под попоной топоршился бидончик. Видимо, припасена еда для обеда. Эльза остановилась поодаль: показала: такое семейство вместе с лошадью можно заснять на память.

На снимке семья получилась живописно. Жена с граблями, заметала высохшую траву, младший даже не посмотрел в их сторону, тоже с граблями, помогал ей. Старший на небольшойм тракторе скатывал рулоны сена. Расставлял их по полю. Лошадь все также лениво помахивала хвостом.

– Не отвлекай ты их от дела., -Эльза забыла про свои трясучки.-Дай лучше воды попить. Не хочу никуда идти. У нас все люди такие трудяги.

Додик поздоровался и крикнул:

– Что там за строительство в лесу?

Никто не ответил. Может, не слышат?

Он подошел ближе. Повторил вопрос.

Младший сынок накинув на плечи великоватую рубашку, видно, брата, остановился поодаль, стал молча глазеть. Глава семьи, мужик под 60 подошел ближе.

– Ko ludzu? Что, пожалуйства? – обычный ответ латыша на вопрос. Мужик остановился глянул на Додика, достал оселок и принялся отбивать косу.

– Мы не знаем. Тут военные ездят. Не нашенские, -он снова кинул острый взгляд. Голубые глаза сверкнули меж морщин, выделяясь на коричневом от загара лице.

– Неужели вам неинтересно?

– А там не наша земля. Нам не мешают. Да и армия чужая. Видать староста разрешил. Это наши союзники. Роют, видать, для нашей защиты от русских, так по телевизору говорят.

– И что русские собираются нападать?

– Так наше начальство говорит, ему виднее.

– Может, начальство врет?

– Не-е… Как можно, это ж наши правители. Они лучше знают..Мне надо работать, извините..-Мужик почесал за пазухой, откашлялся от непривычно долгой беседы и снова взялся за древко косы. Женщина, как будто и не было никого, продолжала, не останавливаясь сгребать скошенную траву.

Едва они отошли, крестьянин достал телефонную трубку.

Додик попрощался и они с Эльзой отправились дальше. Но из Эльзы плохой был попутчик. Она все чаще останавливалась, тяжело дыша. Уже поднялись почти до вершины со стороны болота, как она снова остановилась.

– Невмоготу идти дальше, пропыхтела девушка. -Ты же видишь, у меня «отходняк».

– Я не могу, -хныкала она.-Меня всю трясет и голова болит.

– Тогда сиди жди или отправляйся домой, -не выдержал Додик.

Грохот механизмов доносился совсем близко.

– Пойду домой, полежу. Мама даст чаю с медом.

Она повернулась и побрела вниз по склону. Светлая кофточка быстро скрылась меж деревьев.

Придется идти одному, решил Додик, отвернулся и отправился дальше. Что им двигало? Любопытство? Стремление прояснить непонятную ситуацию. Он и сам не смог бы объяснить.

Да-а, не по гладкой дороге приходиться топать. На пути попался лесной шиповник, но надо лезть, уже слышались голоса.