Тейлор Дженкинс Рейд - Настоящая любовь

Не считая некоторых мелких неувязок с моим платьем и споров по поводу того, будем ли мы исполнять танец новобрачных, предсвадебные хлопоты мы с Джессом пережили относительно безболезненно.

Что же касается самого дня свадьбы, то, по правде сказать, я его не помню.

Только урывками.

Помню, как мама надевала на меня платье.

Как при ходьбе я довольно высоко поднимала шлейф, чтобы не испачкать его в пыли.

Что запах цветов был резче, чем они пахнут в магазине.

Помню, как я смотрела на Джесса, идя по открытому проходу между скамьями, глядя, как поблескивает его черный смокинг, как идеально уложены его волосы, и пребывая в состоянии всепоглощающего покоя.

Как стояла вместе с ним, когда нас фотографировали во время коктейля, между церемонией и приемом. Как он, как раз в тот момент, когда фотограф включил вспышку, прошептал мне на ухо:

– Я хочу остаться наедине с тобой.

Помню, как я ответила:

– Знаю, но… до конца свадьбы еще так долго.

Помню, как мы взялись за руки и скрылись с глаз фотографа, когда он менял аккумулятор в фотоаппарате.

Когда никто не смотрел на нас, мы рванули в хижину. Именно там, наедине с Джессом, я смогла снова сосредоточиться, свободно вздохнуть. Я как будто спустилась с небес на землю, в первый раз за весь день я почувствовала себя самой собой.

– Не могу поверить, что мы просто удрали со своей собственной свадьбы, – сказала я.

– Что же… – Джесс обнял меня. – Это наша свадьба. Нам все позволено.

– Не уверена, что нам сойдет это с рук, – сказала я.

Джесс уже начал расстегивать на мне платье. Оно не поддавалось, поэтому он задрал узкую юбку мне на бедра.

Мы остановились на кухне. Я прыгнула на кухонный стол, а Джесс притянул меня к себе, а я прижалась к его телу, ощущая себя совсем не так, как прежде.

Это было более осмысленно.

Через полчаса, едва я вышла из ванной, поправляя прическу, в дверь постучала Мари.

Всем хотелось знать, где мы.

Пришло время объявить наш танец.

– Полагаю, нам нужно вернуться, – сказал мне Джесс, улыбаясь при воспоминании о том, чем мы занимались, заставляя всех ждать.

– Я тоже так думаю, – сказала я, пребывая в том же настроении.

– Да, – не слишком весело согласилась Мари, – думаю, что да.

По пути к гостинице, занявшему несколько минут, она шла впереди нас.

– Кажется, мы разозлили дочь книготорговца, – прошептал Джесс.

– Думаю, ты прав, – сказала я.

– Я должен сказать тебе что-то действительно важное, – проговорил он. – Ты готова? Это правда важно. Потрясающая новость.

– Говори.

– Я буду любить тебя вечно.

– Это я уже знаю, – улыбнулась я. – И я тоже буду любить тебя вечно.

– Да?

– Да, – ответила я. – Любить тебя до самой старости, когда мы едва сможем передвигаться без посторонней помощи и нам придется передвигаться с ходунками, надев им на ножки прикольные желтые теннисные мячики. На самом деле, я буду любить тебя еще дольше. Я буду любить тебя до конца времен.

– Ты уверена? – спросил он, притягивая меня к себе. Мари, намного обогнав нас, уже схватилась за ручку двери, и до меня донесся гул светских разговоров. Я представила себе зал, полный друзей и родственников, знакомящихся друг с другом. Я вообразила Оливи, уже подружившуюся с половиной многочисленных родственников моего отца.

Когда все закончилось, мы с Джессом отправились в десятидневное путешествие по Индии, любезно подаренное нам его родителями. Никаких хождений с рюкзаком или ночлега в хостелах. Никаких сроков или киносъемок, пока мы были там. Просто два человека, влюбленных друг в друга, и целый мир.

– Ты издеваешься? – спросила я. – Ты – моя единственная настоящая любовь. Я даже никогда не думала, что способна полюбить кого-то другого.

Двустворчатые двери раскрылись, и мы с Джессом вошли в зал приемов как раз в тот момент, когда диджей объявил:

– Представляю вам… Джесса и Эмму Лернер!

Я на секунду содрогнулась, услышав свою новую фамилию. Казалось, говорят о ком-то другом. Я предположила, что со временем привыкну к ней, что она понравится мне больше, подобно тому, как думала в первые несколько дней после того, как сделала стрижку.

Впрочем, фамилия не имела никакого значения. Ничто не имело значения, когда рядом со мной был мужчина моей мечты.

Это был счастливейший день в моей жизни.

Эмма и Джесс. Навсегда.

Через триста шестьдесят четыре дня он пропал.

В последний раз я видела Джесса одетым в темно-синие слаксы, слипоны и серо-фиолетовую майку. Это была его любимая. Днем раньше он постирал ее и поэтому надел.

Оставался один день до годовщины нашей свадьбы. Ему, как внештатному сотруднику, удалось получить задание на написание статьи о новом отеле в долине Святой Инессы в Южной Калифорнии. Несмотря на то что рабочая поездка – не самый лучший способ отпраздновать годовщину, Джесс собирался взять меня с собой. Мы отметили бы первую годовщину, остановившись в отеле, как туристы, писали бы заметки о еде, а потом пробрались бы на один-другой виноградник.

Но Джесса попросили сопровождать его старого босса во время срочной четырехдневной киносъемки на Алеутских островах.

И, в отличие от меня, он еще не бывал на Аляске.

– Я увижу ледники, – мечтал Джесс. – Ты видела их, а я еще нет.

Я подумала о том, какие чувства испытываешь, глядя на нечто такое белое, что оно кажется голубым, такое огромное, что чувствуешь себя маленькой, такое спокойное, что забываешь об угрозе для окружающей среды, которую создают ледники. Я понимала, почему ему хочется туда поехать. Но также знала, что, будь я на его месте, я бы отказалась от такой возможности.

Отчасти свою роль сыграла усталость от путешествий. Мы провели почти десять лет, хватаясь за любой шанс сесть на самолет или в поезд. Я работала для туристического блога и писала как внештатный сотрудник на стороне, стараясь изо всех сил, чтобы мои статьи печатались во все более и более перспективных изданиях.

Я стала профессионалом в прохождении контрольно-пропускных пунктов и получении багажа. Я набрала достаточно премиальных миль и могла полететь в любое место, о котором мечтала.

И я не говорю, что путешествия не были потрясающими, что наша жизнь не была замечательной. Потому что она была такой.

Я побывала у Китайской стены. Я взбиралась на водопад в Коста-Рике. Я пробовала пиццу в Неаполе, штрудели в Вене, сосиски с картофельным пюре в Лондоне. Я видела Джоконду . Я была в Тадж-Махале.

Не раз, находясь за границей, я испытывала невероятные ощущения.

Но я также испытала немало невероятных ощущений, не выходя из собственного дома. Мы с Джессом придумывали дешевые домашние обеды, гуляли по улицам поздно ночью, деля поровну порцию мороженого, по субботам просыпались рано, на восходе солнца, сверкающего сквозь раздвижную застекленную дверь.