Оксана Иванова - История одного ботинка

© Оксана Иванова, 2018

ISBN 978-5-4493-4391-8

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Моя история просит выхода в свет, ибо я уже достиг того почтенного возраста, когда можно передавать весь накопившийся опыт и мудрость молодому поколению. Несмотря на то, что по человеческим меркам мне очень мало лет, а именно, почти четыре года, по меркам моих собратьев я вполне себе уже старичок. Ах, да, я же совершенно забыл вам представиться: я – правый ботинок, который носил школьник по имени Петька. Раньше носил и очень любил, но теперь пришло то страшное время, когда я никому не нужен и валяюсь в шкафу до той поры, пока Петькина мама не сделает здесь уборку. И тогда случайно моё временное тайное убежище будет рассекречено, и меня схвааааааатят за зелёные шнуркиииии, и вышвырнут… Пффффрррррррггг! Ой, извините, что-то я расчувствовался, сейчас уберу свой носовой платок. Пффрр! Все-все, убираю. Продолжаю.

Когда-то, разумеется, у меня был брат-недоблизнец, левый ботинок, ибо невозможно вещам вроде нас существовать в полном одиночестве. Мы всегда имеем пару. Но со временем, так уж сложились обстоятельства, мой левый брат износился первым. Его пытались, конечно же, вовремя чинить. Носили с этой целью к одному растрепанному башмачнику, рядом с которым лежал, положив морду с тоскливыми глазами на грязные лапы, такой же растрепанный, как и его хозяин, пёс-дворняга. И мастер по загону острых гвоздей в наши тела починил моего брата. Добросовестно. Я могу об этом вам поведать совершенно правдиво, потому что был тогда рядом с ним. Просто стоял на полке среди таких же побитых жизнью сапог и ботинок и ждал, пока оперировали подобного мне. И очень родного. Потому что мы с моим братом участвовали во всех грязных и не очень делишках нашего подопечного, Петьки, всегда в паре. Честно вам признаться, мои дорогие, все эти молотки, гвозди и прочие инструменты пыток приводили меня в шоковое состояние, однако, на мое счастье, мне перепадало от них гораздо реже, нежели моему брату. Бывали мы с братом у мастера починки обуви не один раз. И мне показалось, что чёрный пёс очень подозрительно смотрел на нас. Он, видите ли, думал о том, как бы поточить о нас свои старые больные зубы. Ну, по крайней мере, я в этом был совершенно уверен. И потому с опаской относился к существам с зубами и когтями. Но если бы знал я тогда, что этот пёс был просто божьим одуванчиком по сравнению с теми животными, с которыми я на свою бедную голову (Ой! У меня же нет головы! Ну, тогда на свой, хмм, бедный носок) познакомился позже, я, скорее всего, обрёл бы верного друга в лице (Ой, нет. В морде) того добродушного пса.

По истечении отведённого нам времени носки нас ещё пытались с силой натягивать на быстро растущие Петькины ноги в тёмных носках. И нам ох как несладко приходилось в те минуты. Мы просто трещали по швам и скрипели, предупреждая мальчишку о том, что возможно скоро просто лопнем, и тогда останется от нас подошва да старые вылинявшие шнурки. Но он не умел прислушиваться к верным своим вещам. Я так привык говорить «мы», а не «я». Да, с недавних пор я остался один. И пока еще моя судьба не сопроводила меня за шкирку на свалку за ненужностью, я потешу вас своими воспоминаниями. И, конечно же, расскажу о том, почему моего брата-близнеца швырнули-таки в голубой мусорный пакет.

Довольно смутно, но всё же я помню, как мы с братом появились на свет. О, это было восхитительно! Первый раз увидеть всякого рода станки и руки. Много человеческих ладоней. Молодых и сильных, ладоней с морщинками и родинками, с длинными тонкими пальцами и с короткими, похожими на сардельки. А еще запахи. Новая кожа, обувной клей, новенькие картонные коробки – такие ароматы можно почувствовать только на обувной фабрике. Я не могу припомнить, как ни стараюсь, много ли было подобных нам, какие были ещё выходцы с той фабрики, всё, что я помню о том времени – это лишь эмоции. Они были новыми и потому острыми. Позже была поездка в магазин, не самая приятная вещь на свете. В маленьком и душном фургоне нас и подобных нам мучеников набили до отказа и перевозили долго, да, очень долго. Наши ряды постепенно редели, становилось легче дышать, но мы совершенно не представляли себе дальнейшего развития событий. Гораздо лучше я помню множество огромных детских глаз в сопровождении строгих придирчивых взрослых, с вечно поджатыми губами, которые подолгу изучали нас с братом и кружили нас в своих руках так, что часто тошнило. Дети надевали нас на свои ступни, больно сжимая металлической длинношеей ложкой для обуви. Но мы не обижались. Нам интересно было все. Интересна сама жизнь и всё то необычное, что происходило вокруг нас каждый день. Я хорошо запомнил наш с братом последний день пребывания в обувном магазине. Точнее, ночь. Это, по-видимому, от того, что магазин наш и все близлежащие к нему окрестности были необычно ярко освещены. Гораздо позже я узнал все подробности, касаемые слова «Рождество». Но тогда я имел довольно смутное об этом представление. Мне было так интересно! И просто невероятно весело! Я с превеликим удовольствием наблюдал за тем, как с зимнего неба на дома и черные сморщенные деревья, словно сгорбленные старики сонно стоящие вдоль дороги, падали огромные хлопья снега, будто закутывая их в пушистые шарфы и пледы. На улице горели яркие золотые фонари, которые из-за обильного снегопада казались все в горошек. Возле нашего магазина установили неизвестно где взятую зелёную колючку, навешали на неё сверкающие шары и, обозвав это странное зрелище «Рождественской Ёлкой», умилялись созерцанию необычного дерева. Внутри нашего магазина установили такую же колючку, только гораздо более внушительных размеров. Директор магазина ахала и охала до тех пор, пока колючка эта не стала переливаться всеми цветами радуги – оказывается, на нее повесили э-э-э-э-э как это называется? Всё время забываю. Простите, старость —вещь не всегда во всех отношениях приятная. Ах, да. Припоминаю. Так вот, на неё повесили фонарики. Да, точно, ёлочные фонари. И колючка эта стала выглядеть ещё более нелепой, чем до того. Но людей это почему-то очень радовало. Мой брат, кстати говоря, был ботинком очень тихим и спокойным, не то, что я. Но по странной усмешке судьбы ему доставалось от этой жизни похлеще, чем мне.

Утро этого самого дня, который люди с умилением называли «Рождеством», в нашем магазине началось как-то неожиданно шумно. Оказалось, что в этот самый день родителям ученика младшей школы, Петьки, взбрело в головы подарить ему новенькую пару ботинок.

– А то наш сын с сугробов не выпрыгивает, ему нужна обувь на смену. Представляете? Его хорошие зимние сапоги не успевают просыхать. Да и праздник на носу. Вот и убьем двух зайцев сразу, – тараторила суетливая женщина, держа испуганного мальчишку за руку. Продавец обуви, больших размеров тётенька с короткими кудрявыми волосами, понимающе кивала и подсовывала маме мальчика кипы обувных коробок. Видимо, в надежде продать побольше. Но большинство этих коробок были возвращены обратно за прилавок.