Юрий Гилерович - Страницы жизни

Были и другие девушки, но помладше, а в юности всегда тянет к более зрелым женщинам. Какие взоры мы бросали на высокую, румяную, белокурую сестренку Толика Моссе или изящную кокетку Киру Ниссен, или певицу Лиду Бобченко, когда они проходили по двору. Среди младших своей красотой выделялись Таня Жукова и Камашина Галя. Галя слыла девочкой «нелюдимой» и мы играли с ней редко. У обеих сложилась непростая судьба с первым замужеством. Но должен отдать должное, когда спустя пятнадцать лет я увидел Таню Жукову при очередном посещении ею родительского дома, я был просто сражен ее красотой.

В старших классах был кружок бальных танцев, Мы разучивали такие танцы как падеграс, падепатинер, польку, мазурку, на закуску – вальс, а хотелось танго и фокстрот! Интуитивно чувствовалось, что только в них, обнимая партнершу, можно почувствовать запах женщины, вместе совершать какие-то па, кружиться, увлекая друг друга. На одном из таких уроков в кружке я так увлекся партнершей (ее я не помню ни внешне, никак), так закружился в вальсе, что потерял сознание и рухнул на пол. Было уже не до запаха женщины. Попытки освоить танцы были и дома. Соседкой Бориса Райхмана была Алла Соловей. Ее-то мы подбили пригласить подружек и организовать танцы. По какой причине то ли родители вклинились, то ли не было взаимных симпатий, но это мероприятие продолжалось не долго.

Летние каникулы в 1945—47 годах прошли в пионерских лагерях в Мельничном Ручье, Раута (ныне Сосново) и Петергофе. В поселке Раута лагерь был на берегу красивого озера, но так как все вокруг несло следы войны, не разминированные окрестности, то жили мы за колючей проволокой. От Мельничного ручья воспоминаний никаких. Это был обычный городской лагерь. В Петергофе – лагерь работников связи. Размещался он в здании школы. Территория огороженная, за которую не выпускали. Развлечения стандартные: зарядка, линейка и т. п. Потому главным удовольствием среди этой повседневной рутины были побеги в Петродворцовый парк. Надо сказать, что в те годы парк (дворцовые ансамбли, фонтаны) пребывал в разрушенном состоянии, еще не был полностью разминирован и для посетителей не функционировал. В эти годы ко мне попала довоенная книга с описанием Петродворцовых парков, какими они были раньше, и во время отлучек из лагеря оказалось возможным изучить их достаточно досконально.

В 1948—50 годах лето я проводил с бабушкой в деревне Мроткино Батецкого района Новгородской области. Бабушка была родом из деревни Вычелобок, которая находилась в 25 км от Мроткино. Ее сестра была за мужем за дедом Герасимом, в доме которого мы и проводили лето. Правда бабушкина сестра давно умерла; дед Герасим был женат во второй раз и от большой семьи в деревне остался младший сын Леня и новая жена деда, баба Анна. В памяти она осталась как, старуха злая, неприветливая, в противоположность Герасиму Матвеевичу.

Старшие сыновья Герасима Матвеевича разъехались по всей стране. Вася жил в Краснодаре, Саша, полковник медицинской службы, – в Воронеже, Николай и Машенька – в Ленинграде. Николай работал на Кировском заводе, Маша – ткачихой на «Советской Звезде». С Николаем и Машей (Машенькой, так я ее называл) бабушка, и мама поддерживали тесные отношения. Леня все пытался вырваться из бесправной деревни. Это ему удалось после женитьбы на Ане, девушке из соседней деревни. Аня была эстонка, работала бухгалтером и имела паспорт. Когда в Союзе началось послабление с возвращением на Родину переселенцев, Леня с Аней выехали в Эстонию и поселились в городе Тапа. После выхода на пенсию Маша вернулась в родительский дом и продолжила пчеловодческие дела отца.

В деревне было настоящее раздолье; целый день вместе с деревенскими ребятишками я был предоставлен сам себе. Игры в песочном карьере, походы на речку Удрайка, в лес за грибами и ягодами, возня с Лениной машиной. Надо сказать, что дед Герасим был мужиком хозяйственным. Все в руках у него ладилось. Дом у деда был большой, ладный; во дворе амбар каменный, гумно огромное. Разбит прекрасный сад с яблонями, сливами, вишней, крыжовником, малиной, смородиной; в саду пчелы. Он и – столяр, он и – плотник, вся деревня ходила к нему косы править. На общем фоне беспаспортной деревни с копеечными трудоднями в колхозе он выглядел достаточно зажиточным крестьянином, хотя по возрасту уже давно не работал в колхозе. Деревню спасло от разграбления только то, что не было по близости партизан, а единственный дом сгорел только тогда, когда пришла Красная Армия. Бабушкина родина – деревня Вычелобок была сожжена дотла немцами.

В школу, в первый класс я пошел в 1944 году. Это была 138 школа Калининского района. Бывшая гимназия, она располагалась на улице Комсомола между тюрьмой «Кресты» и военным госпиталем. Сейчас там размещается роддом. Учился я в той школе недолго – неделю или две и в воспоминаниях осталось только, что меня и мою соседку, Лиду Кириллову, отвозили в школу на служебной машине ее отца Константина Ивановича Кириллова.

Потом меня перевели в 94 школу Выборгского района. Эта школа находилась на Ломанском переулке (ныне улица Комиссара Смирнова). Она и по сей день функционирует. С 1976 по 1985 год в ней учился сын Андрюша. Перевод из школы одного района в школу другого района в те годы был серьезной проблемой. Как крепостные все были жестко закреплены за местом жительства (пропиской).

Откровенно говоря, об учебе в 1 классе этой школы у меня воспоминания крайне скудные. Помню только милую, добрую учительницу, которая, как выяснилось, была мамой братьев Стругацких. И еще – естественно как новичок я был встречен обычным образом. Как бы развивались события дальше, не знаю, если не появился мой заступник и друг Саша Синдеев.

Родители Саши (отец – танкист, а мать военврач) жили в ломе на территории Военно-Медицинской академии на Нижегородской улице (ныне улица акад. Лебедева). Это был отдельный флигель и сейчас его снесли. Там еще была арка с фрагментами конных голов. Сегодня на этом месте находится проезд к недостроенному корпусу ВМА. В этом доме мы проводили время после школьных занятий. Саша был отчаянным и любознательным парнем. В один из дней, при разборке найденного снаряда, последний взорвался у него в руках. Саша лишился большого пальца на правой руке и частично зрения.

Надо заметить, что и в 138 и в 94 школе классы были смешанные. Мальчики и девочки учились вместе. Шла война, и было не до перестройки. В 1945 году прошло жесткое разделение на мужские и женские школы. И если я не ошибаюсь, это разделение существовало до конца 50-х годов. Таким образом, Новый учебный год я начал во 2б классе 107 средней школы, которая находилась на Выборгской улице в помещении старинной гимназии (казенная гимназия №11), но, в наше время, никто об этом не вспоминал.