Евгения Черногорова - Рейс в прошлое

Оформление документов заняли пару недель. Елизавета никогда не посещала другие страны. Она любила свою Россию. Конечно, помнила, что род её из Польши. Когда-то давно родня переехала в Райне – небольшой немецкий городок. Тогда главе семьи казалось, что Европа более развитая страна, здесь его корни станут сильнее, и семья займёт более достойные высоты. Кто ж знал, что через много лет антисемиты истребят княжеский польский род почти под корень, и вернуться обратно в «рай для евреев, пекло для холопов, чистилище для мещан и небо для шляхты» – в свою родную Польшу потомкам не представиться возможным. Россия была спасением.

Золотистый «пежо» мчал по шоссе в аэропорт. мысли проносились в голове стрелами: Почему не нашли никого из родни Гретхен?, Как она оказалась в Германии? Почему именно её она вспомнила первую?

Какой ливень начался. Серой стеной он ещё больше нагнетал атмосферу и подбрасывал тягостных раздумий к и без того не радужному путешествию, особо если вспомнить куда она едет! Психиатрическая клиника, далёкое и непонятное место, больше напоминающее особняк из фильмов ужасов. Она, ради интереса погуглила и нашла информацию об этом месте. В первую и вторую мировые войны госпиталь использовался военными, а в 1916 году в нём даже лечился сам Адольф Гитлер. После Великой Отечественной Войны госпиталь оказался в зоне советской оккупации и стал самым большим советским госпиталем за пределами СССР.

То, что узнала Эльза не добавило ей уверенности в данном согласии посетить подругу, но отступать было поздно! Обширная территория Белиц-Хайльштеттен, обросла легендами, такими же ужасными, как и состояние здания, полонённого кустарниками, вековыми деревьями в которых без помощи работников легко было заблудиться. Это таинственно зловещее место пропитано людскими страданиями, сотней смертей, вдобавок осквернённое мародёрами и вандалами ранее, до того, как открыть в нём психиатрическую клинику вызывало крайне неприятные впечатления, только бесшабашные и легкомысленные люди могли отдать в такое место родную кровь. От картин биографии этого места веет промозглой тоской и вековой мрачностью. Даже фото онлайн пропитаны страданиями пациентов и шагами убиенных. Некоторые посетители пациентов выкладывали отзывы о данном объекте.

Хенрик Фишер:

«Длительное нахождение в Белиц-Хайльштеттен, не способствует вашему здоровью, стены разрушают вас, давят, вызывая депрессию и забирая в себя всё живое, что можно иссосать из вас».

Витта Шварц:

«Мне казалось я сама превращаюсь в клиента этого заведения, человеческие голоса издали, кажутся завываниями ветра или стонами демонов, стоит молиться, чтобы не сойти в этих стенах с ума».

От сердца немного отлегло только в аэропорту. Машина уютно уместилась на платной стоянке, в ожидании возвращения хозяйки. Рейс «Москва-Тегель», отложили на пару часов, Елизавета общалась с девушкой за стойкой регистрации. Ощущение, что все в курсе событий, куда она едет и зачем! Удивительно конечно, но билеты заказывала принимающая сторона и могла поделиться удивительной и грустной историей эмигрантки из Германии, вернувшейся в свою юдоль без разума, родни и надежды, имеющей только одного близкого человека, желающего поехать за тысячи вёрст ради встречи. Наконец-то объявили рейс.

Перелёт был спокойным, если не сказать больше! Услужливые стюардессы с кукольными личиками слонялись по салону с явно скучающим видом, изредка посматривая на меня. Создавалась атмосфера, что вот-вот, сейчас должно произойти грандиозное событие и все с нетерпением его ждут. Одна Эльза не в курсе. Так как является героиней оного. Висел ореол тайны и недосказанности в воздухе подстёгивая быстрее добраться до места назначения. Это не помешало женщине прочесть статью в журнале «Психопатология» коллеги по цеху и вздремнуть. Возможно именно её подруга привела к желанию стать психиатром. Какие только судьбы не встречались ей на пути, висящие на грани и ждущие поддержки!!!

Тегель встретил не радостно. Порывистый ветер, дождь, слякоть обрамили белые туфли серой каймой, превращая их в грязные калоши, ноги замёрзли и нос предательски был готов поддержать непогоду, желая воссоединиться с всеобщей болезненной сыростью. Спасала и отвлекала беседа с Карлом, водителем, встречавшим Эльзу. Он оказался доброжелательным человеком, знающим русский язык. Было приятно сразу на чужбине почувствовать отголоски Родины.

– Карл, а что это за место? Там, где Гретхен?

– О, фрау! Ходит много слухов, больше наговоры. Сейчас это вполне милое местечко с добросердечными сёстрами и практикующими врачами, имеющими научную степень. Рай для пациентов. Вам там понравится!

Что-то в голосе Карла и его последней фразе насторожило пассажирку. Виду Эльза не подала, но вжалась поглубже в кресло и занялась разглядывать пейзаж за окном, благо дождь унимался, и природа проскальзывала своими чарующими рисунками сквозь непогоду. Машина плавно выписывала круги по Восточной Германии. Поразительные вещи создаёт природа, посмотрите Карл!

– Фрау Эльза, вы о деревьях?

– Да, они посажены, как на подбор, словно художник их выстрогал идеальными своим карандашом и разместил на лоне природы.

– Нет, это дело рук человеческих. Немцы педантичный народ, не удивлюсь, если разница между посадкой двух деревьев не имеет погрешности. Их будто под линейку сажали.

– Впечатляет

Наконец-то, ворота. Да, поскромничали владельцы при описании клиники. Здесь не особняк, а гектары посадок, усаженные разнообразными творениями архитекторов. Теперь и отзывы об этом месте были более понятны, потеряться в этих «заповедных» дебрях мог бы и частый посетитель. Что уж говорить о новичке. Только при въезде глаз охватил несколько зданий, любезный Карл прокомментировал увиденное.

– Это старые постройки, фрау. Вот справа кегельбан, чуть дальше фитнес-зал, сауна, котельная. У нас даже кирха есть на территории и не одна. Да, это грандиозный замысел превращённый в реальность. Вам пора выходить.

Скрип ворот позади, ржавым голосом оповещал своё главенствующее положение над каждым кто смел пересечь границу современности, отправляясь в прошлое. Эльза вышла из машины и направилась на ресепшн. Прям, как в гостинице, промелькнула мысль и исчезла при виде бело-чёрных теней сестёр милосердия, шныряющих повсеместно и придающих особый эффект этому пространству. Вдруг ей ужасно захотелось услышать своё имя на русском языке, именно здесь и сейчас, в этих стенах, заболоченных могильной, немецкой тишиной, пробиваемой только эхом ударов каблуков загубленных туфель, Эльзу посетило необъяснимое желание стать Лизаветой, привнести хоть частицу родного и русского в этот строгий, непонятный мир.