Абубакир Жемухов - Буйный Баксан

пирог разрезал на троих.

Таким большим ножом

обычно я баранов режу.

Правда в отсутствие детворы,

чтобы те

не привыкали к крови.

Нож чуть ли не с кинжал

может я и не взял бы в руки.

Просто у тех двоих

они были заняты –

И крепко-крепко держали Фонд.

Даже во сне, что я остался Человеком

мне это льстит – клянусь!

Соблазн большой был.

Коммунальные услуги меня так доконали,

супруги сердце был шанс завоевать.

Помня историю с золотой рыбкой

Я счел за лучшее про сон ей не рассказывать…

Бедная, давно мечтает видеть меня

коррупционером.

Знает, что они живут как у черта за пазухой

Не покупают дорогих лекарств,

выезжают на отдых за рубеж,

И их куры денег не клюют, хотя носят

золотые яйца.

Тех двоих, я не запомнил на лицо,

Несмотря на то, что чай мы распивали при

дневном свете.

Я, такой отважный, был с ними по-простецки,

за одним столом сидел.

Тогда я думал не о Фонде, а том что есть,

что потомкам рассказать.

Не проснись я в то утро под пение петуха,

От Стабилизационного Фонда кое-что досталось бы.

А чем все закончилось, я вам не могу сказать.

Проклятой птице я содеянного не простил

такие сны может в жизни раз бывают.

2015 г.

Кинжал по рукоять

всадив словом в сердце.

Заставила страдать

омская принцесса.

Лучше б мне не знать

про эту ЖД-станцию.

Которая стоит

века на Иртыше.

Мне жизнь там стала каторгой:

Целых пять ночей –

О ней я только думал

пока жил в "Иртыше".

Без нее домой мне ехать не хотелось

С нею в Сибири жить,

почему-то захотелось?

Макушки Харакоры тогда мне не приснись

Стать мог я омичом

вам всем святым клянусь.

Какой бумагомарака может скажет некто,

Но я с занозой в сердце

о былом пишу.

Чернобровая азиатка по паспорту

Гульнара

Своим высокомерием меня обескуражила.

В системе Госснабжения тогда я не работай

Холодностью задетый

совсем мог приуныть.

В фазе социализма по уши купаясь

человек я был при деле.

Аж со связями в Москве-мегаполисе!

С бывшими друзьями здороваясь не за руки,

Я метил далеко по карьерной лестнице.

Жизнь иных балует бывает ненадолго.

Я пример тому – сейчас я не на спецпайке.

Как было хорошо жить в большой стране,

Где народов много-много,

видел Вию Артмане

Проживая в "Иртыше"?

В кинозвезду советского экрана

я с детства был влюблен.

Еще учась в школе писал о ней стихи.

Заметив меня в холле

тому она воздала должное,

На человеке с лицом кавказской национальности

больше чем нужно

взгляд свой задержала.

Не в пример восточной женщине

я тем был обольщен,

В тайне от людей, неделю ходил с немытым лицом.

Да, Европа есть Европа

даже на краю Земли

узнают они друг друга.

г. Омск, 1991 г.

1

Росной ночью след бросая,

Второпях изрезав луг,

Не то взвесить в рань желая

На парах авто неслась.

Не будь пойман краем глаз

Безвестным остался бы проказник

На беду большой совхоз,

В страду, сутками работал.

На плечах простых людей

Тогда весь Союз держался,

Пролетарии всех стран

Манифестом упивались.

Может так, а может нет

Поздно Прессу нам судить,

Они тоже были властью,

Многих есть за что спросить.

Наш герой им не чета,

Хатуа был простой трудяга,

Всегда летом до рассвета

Зарю он в пути встречал.

Про таких молва в народе,

Что они всегда надежны

Они в праздничном наряде,

Когда все дела уладят.

С ними бок о бок работать,

Не всегда подарок,

Лучше их порой не знать,

Если бы бездельник.

2

«Пятилетку за четыре года»

Это было для Хатуа,

Его хата не была с краю,

Когда все давали план.

Он приписки редко делал

Зимой этим выживал,

Хоть он не был членом партии,

В профсоюзах состоял.

Заполняя бланк в ОК*

Малость он душой кривил,

Дабы не было проблем

Он писал, что из крестьян.

Всегда Хатуа угнетало

Вопиющее предательство.

3

Хорошо бы недельку

погода постояла,

Что жара не беда,

Хлеба убрать надо!

Радуют центнеры

Николая Горбенко,

В третьем отделении

Он, главный агроном.

Жена его, Лена

русоведом в школе.

Держит Николая

в ежовых рукавицах.

Когда бы об этом

узнали кабардинцы,

ЧП местного масштаба

выдал агронома?..

Говорят, Николая

что жалеет об одном,

Не надо было брать

в жены педагога.

Многим мужикам

обузой в жизни жены,

И откуда только

у них всевидящее око.

4

До элеватора аж сто

километров,

Буба взял дорогу

под собственный контроль,

До чего не любит он

законченных лентяев,

Взяли составили список

настоящих трудяг.

Хатуа в этом списке

идет вторым номером,

Под первым, коммунист – Хаждал.

В соцсоревновании

условия у всех равные,

У Хатуа в планах

партийца обойти.

В июле комбайны

работают на пределе,

С города Шахты

шахтеры молодцы:

В три смены готовы работать

на поверхности земли.

Шахтеры-комбайнеры

работают по-стахановски

Выдают на гора

горы пшеницы,

Все под открытым небом –

только не было бы дождя.

5

Тихий Дон качает воду

летом и зимой,

Многих войн немой свидетель –

хранит столько тайн?

Помнит Дон горячих горцев

в минувшую войну,

Они наголо с шашками –

В атаку шли на немцев:

Железный танк саблей

не разрубишь,

На поле боя

много горцев полегло.

Защитников Дона

помнят дончане,

В Сальских степях

стоят воинов обелиски.

Героев-отцов достойны их потомки

В битве за урожай

они на переднем крае.

Хатуа Лескенов настоящий герой,

О нем в местной печати

хвалебные оды.

Когда в небе загораются звезды

он на элеватор везет зерно

Днем – работает под бункером.

6

В июльский летний вечер

Буба на току

Лет ему под тридцать

зачем это ему?

Буба Атажукинский сызмалу хлебороб,

Рос он в сельской местности

человек он от земли

Горд особо тем он,

что дед был землепашцем,

А отец родной – простым советским

служащим.

С такой родословной.

Расти ему по карьерной лестнице,

В Партию скорее бы вступить

И ему место в Обкоме.

Когда он уехал в Ростов

дед его напутствовал,

Быть в мире и согласии с теми,

кто уважает сельский труд.

Буба по сыновьи принял наказ предка,

И потому командующий

в битве за урожай!

7

Да, он не самый главный

но все же командир,

Автоотрядом в пятьдесят авто

командует инженер.

Офицеру запаса СА** это по плечу

Пускай кто-то пикнет

«отправит на губу».

Бубы жесткие требования