Татьяна Эдел - Заморские женихи Василисы Прекрасной

Выйти замуж или хотя бы найти порядочного друга русской женщине в Америке ох как нелегко. Впрочем, вероятно, не только в Америке. Дефицит мужчин испытывает весь мир.

Но наши женщины не сдаются, наводят боевой раскрас, фотографируются в зазывных позах, томно улыбаясь, и вперед, на абордаж, завоевывать сайты знакомств. Вот и я, 59-летняя дама приятной наружности, в поисках благоверного.

Юрий, 64

Первый претендент, приславший письмо, представился Юрием. В анкете значилось, что он холост, 64 года, ищет серьезные отношения. С фотографии смотрел худощавый приятный мужчина. Не большая любительница долгой переписки, я сразу дала номер телефона и попросила связаться со мной. Звонок пришлось ждать два дня, первый минус в его копилку.

Голос оказался мягким, и показалось, что на другом конце провода маленький загнанный щенок. Отбросила эту мысль и настроилась воспринимать разговор только позитивно. Юрий говорил быстро, словно боялся, что его прервут или положат трубку, хотя, вероятнее всего, это была просто такая манера общения. Разговор начал с расспросов обо мне. Получив очень краткую, но емкую информацию, мужчина начал рассказывать про себя. Он больше тридцати лет прожил с женой, а при расставании та сообщила, что ни одного дня с ним не была счастлива. Юрий был возмущен и удивлен, когда говорил об этом, я же поскучнела: если мужчина не смог доставить радость женщине, жившей с ним столько времени бок о бок и рожавшей ему детей, то надежд на безоблачные отношения совсем мало. Тем не менее я продолжала слушать, изредка задавая вопросы.

– Она все время пилила меня за деньги. Сама получила диплом врача и хорошо зарабатывала, а все ей не хватало. У меня не складывалось с работой. Вначале думал, что пойду преподавать математику в школу, казалось, что вакансий пруд пруди. На деле все гораздо сложнее. Кое-как нашел место, работал некоторое время, но коллектив был неприветливым, дети-афроамериканцы не хотели меня принимать, пришлось уволиться. Потом закончил курсы программистов, надеясь, что тут уж я буду всегда с работой. Но и тут меня ждала неудача, вакансий не было вообще, только для акул, но не для начинающих. Так шли годы, я старался найти себя, получалось плохо. Потом жена подсказала пойти на курсы медбратьев, я закончил и их. Пристроился в госпиталь, казалось, жизнь начала налаживаться. Но в один из дней надо мной нависла беда, и я оказался на улице, снова безработным, и все это по своей же вине… – Юрий прервал свой рассказ.

– А что случилось, в чем вы оказались виновным? – попыталась узнать я.

– Ко мне на прием пришла девочка-подросток, темная, ей нужно было сделать сложный тест. Отец был здесь же, дал согласие, и я начал работать. Она перенесла процедуру нормально, после чего я посадил ее в кресло и выкатил на улицу к такси. На следующий день меня вызвал босс и сказал, чтобы я писал заявление об уходе, если не хочу иметь неприятности в суде. Дело в том, что отец девочки написал жалобу, что я якобы трогал ее. Вне себя от возмущения, я пошел в регистратуру, нашел карточку пациентки, списал номер телефона и позвонил отцу пациентки. Я хотел спросить, возможно, это ошибка и он ничего не писал, потому что я его дочь не трогал. Тот начал ругаться, я положил трубку. Потом было еще страшнее, потому что, оказывается, я не имел права вмешиваться в личную жизнь и звонить в семью, грозил суд с серьезным наказанием. Я написал заявление об уходе и в тот же день снова стал безработным без всякого пособия.

Мужчина немного помолчал, я не перебивала, ждала.

– Вот жена и предложила разойтись, все ей денег мало было, – снова повторил Юрий, обида плескалась через край.

Мне было искренне жаль его жену, тащившую воз семьи и неудачника-мужа, мне было жаль и его, мужчину, не сумевшего найти свое место в жизни. Теперь Юрий жил неподалеку от Нью-Йорка и бывал здесь пару раз в месяц.

– Вы не возражаете, если мы встретимся в Манхэттене, а не в Бруклине? – более радостно спросил Юрий.

– Конечно, – ответила я, совсем неуверенная, что вообще захочу его видеть. Я начала потихоньку подводить его к мысли, что хотелось бы, чтобы мужчина был главой семьи и добытчиком.

– А, – вдруг закричал он, – так вам тоже нужны только деньги?

– Если бы я любила человека, а с ним произошло такое, то я бы тянула воз сама, и от этого мой милый не стал бы менее любимым. Но вас я не знаю, не имею совершенно никаких чувств, почему же я должна взваливать на себя такую тяжелую и ненужную мне ношу? У вас есть лишь временная работа на полдня, живете в крохотной съемной квартире, на что и где вы собираетесь жить с женщиной? Если снова за ее счет, так прямо бы об этом и говорили, – ответила я.

Юрий возмутился.

Я попыталась сменить тему разговора, чтобы еще больше не обидеть и так невезучего человека. Спросила, что любит, чем увлекается. Он почему-то замолчал. Тогда я, чтобы вывести на разговор, сказала, что вот книги пишу. Тут Юрий оживился, словно его ткнули шилом.

– Я тоже немного и даже показал одному писателю, он дал хороший отзыв, – буквально захлебываясь, доложил мужчина.

– Хорошо, пришлите мне, пожалуйста, рассказ на почту, а сейчас давайте попрощаемся, у меня много дел, – закруглила я разговор на доброй ноте.

Мы распрощались. Буквально через пять минут я получила его рассказ. Он так и прислал его мне, отсканированный, с карандашными правками какого-то неизвестного мне писателя. Надо сказать, что рецензент оказался человеком воспитанным, поправлял мягко и советовал внимательно проверять грамматические ошибки и частые повторы одинаковых слов. Юрий воспринял это как похвалу почему-то. Что касается меня, то я даже не поняла смысл рассказа, хотя что-то в нем было, и даже слог неплохой. Однако текст был сырой и жутко безграмотный. Я так честно и написала, что ни одна редакция даже читать не станет неотредактированный текст и нужно поработать еще, прежде чем куда-то его предлагать. Написала также, что я свои рукописи перечитываю по двадцать-тридцать раз, а то и больше, и с каждым разом написанное становится лучше. Пожелала удачи.

На следующий день мне стали одно за другим приходить письма, после которых хотелось сходить помыть руки, выключить свет и забыться сном. Мужчина сообщал мне, какая же я подлая и злая, что не оценила его творческий порыв, а вот даже известный писатель оценил…

Я ответила, что не хотела его обидеть и он должен больше работать над своими текстами, и перестала отвечать, занеся его в черный список. Тогда Юрий перешел к атаке эсэмэсками.

«Я не знаю, что ты наделала, что я не могу тебе отправить письмо, но хочу сказать тебе, что ты идиотка», – написал горемыка.

Я даже не расстроилась, так поежилась зябко, будто холодом на меня повеяло.