Виктор Золотухин - Радиоточка

«Зачем нам это надо?» – спрашивает начальник.

«Собственно, вам это совсем не надо, – отвечает старый приятель, ныне хозяин коммерческой фирмы, – но на этом можно заработать».

Как зарабатывают? Очень просто! На покрытие мрамором крыльца выделяется раза в три больше бюджетных денег, чем взяла бы любая другая фирма. Треть суммы пойдет на оплату труда рабочих, а две оставшиеся трети два руководителя делят между собой. Естественно, все это проводится вполне официально, а вот деньги обе договорившиеся стороны кладут себе в карман «черным налом».

Телерадиокомпания обзавелась мраморным крыльцом одна из первых. Правда, был от этого только вред. На морозе мрамор становился ужасно скользким, и работники компании разбивали себе носы. Когда одна из сотрудниц сломала на крыльце ногу и загремела на три месяца в больницу, решено было прокрыть мрамор ковровой дорожкой. После этого мрамор клали внутри помещений компании, причем в самых неподходящих местах.

Другая история. Едет наш председатель с любовницей на машине. Скорость, понятно, превышает. На повороте машину занесло и несколько раз перевернуло. Пассажиры отделались синяками, а вот машину ждал капитальный ремонт.

Председатель находит идеальное решение проблемы. Фирма по ремонту и продаже автомобилей делала себе на областном радио рекламную компанию. Председатель предлагает автомобилистам не платить деньги за рекламу, а рассчитаться по бартеру: отремонтировать автомобиль, да пригнать еще один новенький. Фирме это выгодно, так как дешевле обходится. Председателю тоже выгодно. Он неофициально отремонтировал разбитый им же автомобиль и получил еще один, не числящийся нигде. Хоть себе забирай. Невыгодно это только самой телерадиокомпании. А кого это волнует?

Или еще пример. Кирпичный завод на телевидении рекламирует свой товар. Вот только денег у завода нет, и рассчитывается он кирпичами. Проще говоря, тем же бартером. А кто бартер проследит? Вот и ушел тот кирпич на строительство трех гаражей и двух коттеджей для председателя телерадиокомпании.

Понятно, что желание губернатора поставить на место заместителя председателя по радиовещанию своего человека, ничего хорошего не сулило. В другой ситуации председатель бы, не моргнув глазом, сдал своего человека и назначил другого, которого прикажут. Сейчас же такой шаг был опасен. Через кого шла неофициальная реклама? Правильно, через заместителя по радиовещанию. Кому приходилось отстегивать? Опять правильно, тому же заместителю. Если его уволить, то что он сделает? И опять правильно, сдаст председателя со всеми потрохами! А если не увольнять? Тогда губернатор может отстранить самого председателя. Во, дилемма! И из нее председателю областной государственной телерадиовещательной компании нужно было как-то выкрутиться. А тут еще «эта быдла» со своими претензиями нагрянула…

Председатель решил чуть приоткрыть свои карты.

– Насколько мне известно, – начал он, – Николаева хотят поставить не на место Николая Анатольевича, а на мое место. И поделать здесь ничего нельзя, если надавят, то я уйду.

– Но надо же бороться, отстаивать свои права, – заявила Филимонова.

– А как вы их отстоите, Вера Михайловна? Мне звонил председатель Тверской телерадиокомпании. Ему тоже после губернаторских выборов предложили уволиться по собственному желанию. Он отказался. А вечером на улице его отловила какая-то компания. Зажали голову подмышкой, отбили почки и предупредили, что если он не уволится, то пострадает не только он, но и вся его семья. На следующий день он пришел в областную администрацию и подал заявление об уходе.

– Кошмар! – сказала Филимонова.

– Но ведь надо бороться за свои права! – возразила Романенко. – Писать в Союз журналистов России, звонить Швитко – председателю Всероссийской телерадиокомпании.

У председателя было кислое выражение лица. Ему еще не хватало шума. Втихую можно как-то договориться, а если эти идиоты поднимут шум, то благополучный исход проблемы вряд ли возможен.

– Я бы не советовал поднимать шум, – сказал председатель в ответ на свои мысли.

Делегация на этом не успокоилась. Романенко предложила собраться в комнате отдыха и «вызвать на ковер» Николаева.

– Пусть он объяснит коллективу, почему так по-скотски поступает, – сказала она.

Романенко вообще любила так поступать: настроит коллектив, а потом сама уходит в тень.

Так и сделали.

Когда Николаев зашел в комнату отдыха, Филимонова спросила его:

– Не стыдно тебе, Сергей, так поступать?

– Как? – растерялся Николаев.

– Метить на место Николая Анатольевича. И все это за нашими спинами.

– Я не метил на его место, – окончательно смутился Сергей Анатольевич.

– Как же! Мы все знаем! Не стыдно? Я ведь тебя совсем молодым помню. Как ты пришел в компанию после службы в армии, еще в шинели. Ночевал в большой студии.

Это прозвучало так, будто взрослому человеку вменяли в вину то, что он писался в детстве.

– Ты должен ответить коллективу, – вякнул молодой Хрынов.

– Сергей, ты поступаешь непорядочно, – добавила Баранова.

Сергей Анатольевич покраснел.

– Ты должен пообещать нам, что никогда не будешь претендовать на место Николая Анатольевича, – это вновь подала голос Филимонова.

– Я не собирался занимать должность Николая Анатольевича. Более того я уже принят в компанию на должность заведующего рекламным отделом радио. Всего лишь.

Для собравшихся это была новость.

– Обещаю, что даже если мне предложат, я не соглашусь на место Николая Анатольевича.

Вечером у Николаева случился сердечный приступ. Такой коллективной ненависти, связанной с его приходом на радио, он не ожидал. После разговора в комнате отдыха он сразу побросал свои дела и поехал домой отлеживаться. Слишком велик был стресс. Но и находясь дома, он не смог выбросить из головы те обвинения, которые кидали сотрудники в его адрес. В итоге вечером к его дому подъехала скорая помощь. Несколько дней Сергей Анатольевич не появлялся на работе.

А на телерадиокомпании события развивались стремительно. Буквально на следующий день та же инициативная группа затеяла сбор подписей в защиту Гурова. Коллективное письмо, составленное самим Николаем Анатольевичем, планировалось направить во Всероссийскую телерадиокомпанию.

Самое интересное, что подписать «крик души» предложили не только журналистам, но и другим сотрудникам радио, в частности, звукооператорам. Некоторые сотрудники, справедливо считая подписывание коллективных писем делом не вполне достойным, искали способы уклониться от этой процедуры. Под любым предлогом народ пытался на время сбора подписей покинуть стены телерадиокомпании. Леве Голдману это удалось легче всего – он ушел на запись интервью. Звукооператорам было сложнее. У них рабочий день был нормирован, им вменялось в обязанность весь день находиться на рабочем месте. В связи с этим произошел забавный случай.