Вероника Ткачёва - Пыльца с крыльев бабочек. Сказки для выросших детей

Те уже, может, и сами не рады, а куда деваться-то?!

Ну, поженили их.

Вся семья Золушки с облегчением вздохнула.

Но ненадолго.

Через год пишет король – а королева ему там приписками поддакивает – вежливое письмо лесничему. Мол, так и так, государство наше в опасности. Ваша Золушка просто бомба какая-то замедленного действия. Скоро всё государство наше рухнет от её склочного характера. Тут намедни соусницей в датского посла запустила, не понравилось ей что-то. А неделю назад кого-то из польской знати собакой обозвала. Невозможно уже! Она нас скоро перессорит со всеми соседями. А война дело дорогое, на неё в казне денег нет, последние на свадьбу сына и вашей Золушки потратили. До сих пор в долгах как в шелках. Просим по-хорошему, заберите Христа ради! У нас ведь и рычаги есть – родить никак не может, а из соображений продолжения династии развод очень даже приветствуется церковью. Заберите так, по-доброму, по-христиански, господом-богом просим. А то гибнет страна.

А народу мы скажем, что померла Золушка родами. И ребёночек мужеского рода тоже помер. Памятник какой-нибудь Золушке изваяем. С ребёночком на руках будет стоять в бронзе. Трогательно же! У нас и площадь одна пустует. Как раз место для памятника есть. А похороны устроим пышные, да такие, что не подкопается никто. У нас фея придворная есть, мастерица на все руки, талантище. Фея сотворит фигуру Золушки из воска, мы с ней уж договорились. И взять обещала недорого. Золушка словно живая будет. То есть словно мёртвая. То есть не отличит никто. А вы у себя в государстве уж сами как-нибудь разберётесь. Под её именем в страну ввезёте, под чужим ли… Мы со своей стороны все дипломатические переговоры с вашим правительством уже провели. Они прикрытие гарантируют. Все согласны, короче. Дело только за вами. Христом вас заклинаем. Поймите нас правильно. А то за себя не ручаемся…

Ну, семья Золушки не изверги же, как никто поняли их. И забрали Золушку обратно, от греха подальше.

И в то же время, на всеобщее счастье, какая-то местная фея престарелая на пенсию собралась. В лесу она жила. В милом таком домике. Пряничном почти. К лесничему обратилась: мол, так и так, срок мой вышел, пора на покой, сдаю госдачу, ищи мне замену. Лесничий, недолго думая, Золушку на её место пристроил. А она там прижилась, как ни странно. Только в лесу теперь вместо доброй феи злая колдунья Франсуазина живёт.

Вот и вся правда о Золушке.

Сказка-то, конечно, лучше. Ну так то сказка, а то быль.

Жил-был один Мастер. Был он древний, как сама земля под его ногами, как синее небо у него над головой. Птицы щебетали ему свои чудесные песни, солнце каждое утро заходило в гости и протягивало ему тёплые ладони, ласково гладило его лицо, нежно касалось седых кудрей. Ветерок играл с ним в прятки, а иногда приносил в подарок целые горсти удивительных запахов или конфетти из цветочных лепестков. Старая Олива была его добрым другом. Своей серебристой листвой она нашёптывала ему дивные сказки… или не сказки, но слушать её было очень занимательно. Всё радовало Мастера и приносило ему счастье. Но иногда, совсем редко, он чувствовал себя одиноко.

Однажды Старой Оливы не стало, она умерла. И причудливо изогнутый ствол упал на землю. Долго горевал Мастер, тосковал, скучал. А потом решил вырезать из тела Старой Оливы большой кукольный театр, чтобы не было так одиноко, и отправиться странствовать с этим театром по свету.

Работа спорилась. Видимо, Старая Олива, даже будучи просто древесиной, сохранила свою любовь к Мастеру.

Кого только ни создал Мастер: и печального голубоглазого Пьеро, и красавицу-кокетку Мальвину, и Буратино, и много-много других персонажей. Каждого он вырезал с любовью и нежностью.

Когда мы вкладываем в наши дела любовь, то они наполняются животворящей энергией. Может быть, поэтому, а может быть, из-за чудесной древесины, фигурки получились живыми. Они сами говорили и двигались. Правда, они имели деревянные головы и деревянные сердца, поэтому без нитей было не обойтись. Ведь в деревянных головах мало мыслей, а умных уж и подавно трудно дождаться, а в деревянных сердцах мало чувств, а уж добрых… когда они там родятся, будут ли вообще?.. Вот поэтому и нужны были нити, чтобы можно было удерживать кукол от злых поступков и направлять на добрые.

Заботливой рукой Мастер направлял движения своих кукол, пытаясь научить их тому, что умел сам. Дело спорилось – куклы довольно быстро разучили свои роли и уже могли неплохо выступать на сцене. Тогда Мастер сложил скромный узелок с вещами, собрал всех кукол в большой уютный кожаный чемодан и отправился в путь.

Мастер и его театр с успехом давали представления в больших городах, в городах поменьше, в совсем маленьких городах, сёлах, деревнях. Везде их встречали и провожали с радостью. Куклам рукоплескали, восхищались их игрой.

Постепенно куклы становились всё самостоятельнее, и Мастер одну за другой обрезал ниточки, которыми направлял кукол в их выступлениях. Но происходила и обратная вещь – Мастер вкладывал в кукол так много своего сердца, разума, доброты, что от них тоже начали тянуться верёвочки, которыми уже куклы могли управлять Мастером.

Куклы иногда стали позволять себе капризничать и не слушаться Мастера, порой они вообще отказывались работать – им интереснее было лежать в уютном чемодане и сплетничать о людях. Мастер любил свои творения и время от времени потакал их капризам. Да и как он мог не любить кукол, если они были частичкой подруги-Оливы и частичкой его самого? Но каждая уступка Мастера рвала нити, за которые он мог направлять кукол согласно своей воле, зато каждый раз крепли нити, которыми куклы могли управлять Мастером.

И вот однажды куклы порвали последнюю нить, которую держал Мастер. А сам он теперь был в полной власти своих кукол. Он продолжал любить их, но уже не мог на них влиять. И произошла странная вещь: теперь Мастер стал марионеткой в их руках. Правда, их деревянные сердца и души так и не научились любить и сострадать. Куклам хотелось лишь сытнее есть, побольше спать, поменьше работать. Им хотелось иметь красивые и яркие лоскутки на платья, им хотелось внимания и славы.

Три дня куклы не выходили из своего кожаного чемодана – они совещались, они думали, как же им получить всё, чего они так страстно желали, и ничего особенно для этого не делать. Все образы, которые были привычны зрителям, слетели с них, и выявилась истинная суть каждой куклы. Пьеро оказался не таким уж ранимым, романтичным и поэтичным. Ведь иногда очень удобно быть недотёпой, не правда ли? Обнаружилось, что Арлекин не такой уж бесшабашный дуралей: он любил покутить, погулять, ему нравились удовольствия, но и выгоду свою он всегда видел ясно и чётко, поэтому в друзья себе всегда выбирал тех, с кого можно что-то взять.