Александр Долгирев - Молодость

– Хорошая вещь у Лукреции вышла.

– Да, одна из лучших. Главное, чтобы не последняя.

– Трудно далась?

– Марина ушла от нее.

Все вставало на свои места. Любовные предпочтения Пациенци становились вполне очевидны после первого же более-менее близкого общения с ней. Марина Галерани была спутницей Лукреции на протяжении долгих лет. И теперь Пациенце было больно. Поэтому песня ей так удалась. Сальваторе кивнул, соглашаясь с собственными умозаключениями, и спросил:

– Много алкоголя?

– А ты как думаешь, Тото? Для нее понятия меры никогда не существовало.

– Я поговорю с ней?

Сальваторе даже сам не ожидал, что попросит разрешения у Пьетро. Он никогда до этого так не делал. В прежние времена Кастеллаци даже забавляли ревнивые взгляды, которые Пьетро порой бросал на него – гитарист некоторое время подозревал их с Лукрецией в любовной связи. Если Пьетро и удивился просьбе Сальваторе, эмоций он по этому поводу не проявил:

– Да. Она приходит в себя в Африке. Я, признаться, собирался домой, поэтому не знаю, планирует она еще побыть в «Бите» или поедет к себе.

– Хорошо, доброй ночи, Пьетро.

– Ага, и тебе… Тото, не тыкай ее сегодня ржавым гвоздем, хорошо?

– Хорошо, Пьетро, обещаю.

В Африке было лишь несколько человек – Лукреция выступала почти в конце программы. Кастеллаци кивнул знакомому портному, который тратил один вечер недели на то, чтобы перевоплотиться в настоящего парижского шансонье, и направился к сидевшей перед зеркалом Лукреции. Она распустила волосы и закрыла лицо руками. Судя по всему, в таком виде Пациенца просидела уже довольно долго.

– Добрый вечер, Лукреция.

Прежде чем ответить, она вновь собрала волосы в хвост и вытерла руками лицо.

– Чао, Тото! Как поживаешь, старый хрен?!

Ее залихватскому тону не удалось его обмануть, но Сальвторе не стал этого показывать. Он принял правила игры:

– Превосходно! А ты, как я вижу, все давишь слезу из обывателя?

– Ну да, давлю из обывателя, а выдавливаю из себя… Зачем пожаловал?

– Соскучился.

Кастеллаци с некоторым удивлением обнаружил, что его ответ совсем не был ложью. Он пришел сюда не ради Лукреции, но и впрямь изрядно соскучился по ней.

– Ой, Тото, только ты, пожалуйста, не влюбляйся в меня!

– Ни в коем случае.

– Это почему это? Я что недостаточно хороша для тебя?

Благодаря именно таким поворотам Сальваторе не мог общаться с Лукрецией слишком долго. Он прикинул, как бы выйти из этого положения получше:

– Нет, просто я боюсь, что однажды ты меня задушишь во сне.

– Справедливо…

– Ты планируешь еще побыть в баре или поедешь куда-нибудь?

– Мой бар…

Лукреция быстрым отточенным движением достала откуда-то фляжку и сделала большой глоток. Сальваторе даже не успел заметить, где Пациенца ее прятала.

– Мой бар всегда со мной, Тото!

– Так мы едем куда-нибудь?

– Да, мы едем в увлекательное путешествие, наполненное множеством чудесных приключений – мы едем домой. Ты, кстати, едешь с нами, Тото.

– С удовольствием. А с вами, это с кем?

– Я и Лучано. Он играл на басу.

– Надеюсь, он чуть трезвее, чем ты.

– Ханжа…

Лукреция встала, накинула на рубашку, покрытую потными пятнами, пиджак и направилась к двери. Выбравшись на улицу, она шумно втянула прохладный ночной воздух.

– Задыхаюсь, Тото…

Машина Лукреции была припаркована через дорогу от черного входа в «Римский бит». Пациенца оперлась спиной о кузов и закурила. Сальваторе внезапно поймал себя на том, что любуется ее длинными ногами, которые смотрелись нелепо-обаятельно в этих слегка мешковатых брюках. «Вот чего тебе точно не следует делать, так это действительно влюбляться в Лукрецию Пациенцу!»

– А этот твой Лучано знает, что мы его ждем?

– Да, я договорилась, что в одиннадцать мы встречаемся у машины.

Сальваторе посмотрел на часы – было пятнадцать минут двенадцатого. Через две сигареты Лукреция, не говоря ни слова, направилась к фасаду здания клуба, чтобы зайти в него с главного входа, но на углу остановилась как вкопанная. Кастеллаци поравнялся с ней и увидел напротив главного входа в клуб целующуюся парочку.

– Хорошо смотрятся.

Сальваторе вынужден был согласиться – они действительно смотрелись хорошо. Девушка была блондинкой и прижималась спиной к фонарю. Парень был выше нее и придерживал ее за подбородок, целуя в губы, а второй рукой довольно недвусмысленно гладил по бедру и ягодице. Футляр с электрогитарой лежал прямо на асфальте, очевидно, бездумно сброшенный с плеча молодым человеком, попавшим под воздействие страсти.

Сальваторе посмотрел на лицо Лукреции и твердо понял, что сейчас она устроит скандал. Вопреки ожиданиям Кастеллаци, она лишь усмехнулась, глотнула из фляжки и произнесла:

– Поехали домой, Тото.

Твердость походки Лукреции вовсе не внушала доверия, поэтому Сальваторе предложил вызвать из «Бита» такси, на что получил справедливый ответ о том, что в такой час они скорее черта из ада вызвонят, чем такси.

– Тогда, давай пешком…

– Тото, ты вообще соображаешь, сколько тут топать?!

Лукреция уже сидела в машине и пыталась ее завести. Кастеллаци видел, что она начинает злиться и понимал, что за неимением кого-то другого, злиться она будет на него. Он оказался прав:

– Черт тебя дери, Тото, ты либо едешь со мной, либо я еду одна!

После этих слов Сальваторе все же сел в машину, безбожно кляня себя за то, что так и не освоил управление этим дьявольским агрегатом.

– Очень прошу тебя без приключений, дорогая, только домой!

– Что и требовалось доказать: ханжа ханжой…

Вопреки опасениям Кастеллаци, дорога до квартиры Лукреции прошла без приключений. Они устроились в креслах друг напротив друга и принялись понемногу напиваться довольно дорогим портвейном.

– Спасибо, что ты здесь, Тото. Иначе я бы выбросилась из окна.

– Ты же понимаешь, что тебя бы это не убило?

Лукреция жила в трехэтажном доме на втором этаже и прыжок в собственное окно мог закончиться для нее, в худшем случае, сломанными ногами.

– Да, но внимание бы привлекло! Я даже вижу заголовки какой-нибудь желтой газетенки: «Бывшая звезда радио сбросилась со второго этажа от несчастной любви!»

– Не хочу тебя расстраивать, дорогая, но твоя популярность на радио осталась там же, где и снятые мной фильмы – в далеком прошлом, о котором помнят лишь почтенные старцы.

– Ты всегда умел подбодрить женщину, Тото, например, напомнить ей о возрасте…

Сальваторе не ответил на этот выпад. Установилось молчание. Наконец, Кастеллаци решил приступить к тому, что не давало ему покоя последние дни:

– Мне в последнее время постоянно снится Катерина.

– С чего бы это?