Наталья Веселова - Освобождение Агаты (сборник)
- Название:Освобождение Агаты (сборник)
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:неизвестно
- Год:2018
- Город:СПб.
- ISBN:978-5-906980-91-5
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Наталья Веселова - Освобождение Агаты (сборник) краткое содержание
Освобождение Агаты (сборник) - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок
Интервал:
Закладка:
А она мне нравилась, эта Агата! Уверенная, раскованная, умная – но надломлена и обижена, что бросается в глаза, – и то ли жаль ее, то ли завидно, не поймешь… Она дала мне еще некоторые сведения технического характера, и я отпустила ее на волю. Агата ушла, а я взгрустнула, собирая на столе бумаги: вот бы с кем дружить – с такой вольной, нестандартной, проницательной… Не про меня такая честь.
А назавтра я увидела его.
Это было под вечер, когда я уже покинула отдел, унося в сумке новые бумажные доказательства своей близкой свободы: просто открылась дверь, и вошел мужчина. Явно не ко мне, потому что, как на минуту привиделось, это был отец, потерявший единственного ребенка – такая скорбь и ужас стояли в его взгляде. Нет, они пришли вместе с ним, как отдельные живые личности, почти видимые, теперь неотторжимо привязанные к нему.
– Капитан Касаткина… Марина Юрьевна… вы будете? – как через тугой комок процедил слова мужчина. Чем-то он мне сразу глянулся, хоть и неказистый, маленький, одетый по-дурацки, с перстнем на мизинце – словом из той породы, что я терпеть не могу.
– Я к вам. Я – Олег… Редактор той газеты, которую… Но это не важно. Мне Агата… Агата Нащокина, которую вы вчера допрашивали, рассказала о вас. О том, что вы самый приличный человек из тех, что там были… Единственный приличный… И я ей верю, – хоть и сбивчиво, но внятно и твердо, что выдавало человека с опытом, заговорил он.
– Да вы садитесь, – предложила я исключительно из возраставшей симпатии, хотя должна была его с ходу развернуть: собственно, я теперь даже распоряжаться в этом кабинете имела право лишь по свежей памяти.
Олег сел, вполне владея собой, и я увидела, что передо мной человек, чей кризис уже перевалил, и осталось ровное состояние черной скорби, с которой отныне предстоит жить и сродниться.
– Марина Юрьевна, – медленно начал он. – В моем положении – вы сейчас и сами это поймете – нет места никаким оговоркам и приседаниям. Я знаю, что уголовное дело заведено, и я также знаю, что расследовать его будут весьма формально. В конце концов, докажут какую-нибудь трагическую случайность, чтоб не было «висяка», и сдадут в архив. А может, отловят пьяного бомжа и выбьют из него путаные показания, после чего он вдруг умрет в камере от сердечного приступа…
– Что вы такое говорите… – неуверенно возразила я, теряясь перед его пронзительными глазами, и мой лепет прозвучал весьма наивно, потому что я прекрасно знала о простой правоте моего собеседника.
Он усталым жестом остановил меня, и я неожиданно покорилась.
– Марина Юрьевна, не тратьте слова зря, мы с вами оба знаем, что я говорю то, что есть.
Ответной немотой я невольно подтвердила свое согласие.
– Но, Марина Юрьевна, ее убили. Ее убили – хладнокровно, расчетливо, запланированно. И я ничего не пожалею для того, кто найдет убийцу. Ничего, а возможности у меня имеются: газета, как вы понимаете, была, скажем, для души…
«Ну, возможности действительно могут быть, – рассудила я.
– Газетенка-то, небось, была на только для души, но и для отмывания… Или для отвода глаз… Волчара-то передо мной матерый, и очень, очень непростой… Но насчет «убили» – это вряд ли: презирать его шлюшку могли, но чтоб в тюрьму из-за нее садиться… A-а, да что бы там ни было…
– Олег Александрович, я очень сочувствую вам, – как умела, тепло проговорила я, – но помочь ничем не могу: со вчерашнего дня я уволилась из органов, и сейчас я здесь только ради формальностей. Но все же я уверена, что мои коллеги… – я была уверена в обратном, но надо же подслащивать людям пилюли!
– Кол-ле-ги… – презрительно скривив чувственный рот, отчеканил он. – Значит, никто и никогда. Извините, – он поднялся и молча пошел к двери – твердым властным шагом, расправив плечи, хотя что-то в спине выдавало, что человек просто убит.
Но вдруг Олег обернулся:
– А куда работать переходите?
– Частным детективом… – пробормотала я, прозревая на ходу.
Миг – и он снова оказался у моего бывшего стола:
– Марина Юрьевна, найдите его… Я… я что хотите вам сделаю. Денег дам. Должность достану – какую пожелаете. Я тоже буду искать, зубами буду грызть, но вы – вы знаете, как это делается! И у вас есть голова на плечах. И у вас есть – душа. Я вижу ее, сквозь глаза ваши вижу! Вы найдете его, найдете. Найдете и отдадите мне. Потому что от сотворения мира никто, никого, никогда не любил так, как я любил ее. И люблю. Потому что смерть не властна над любовью.
То, чего с неприятным трепетом ждала Евгения Иннокентьевна, за чем готовилась зорко следить и направлять мудрой рукою, к чему целомудренно готовила дочь с рождения, – именно это она и проглядела, упустив из виду главное – начало. Дочь влюбилась за год до того, как они вместе решили заняться поисками для нее достойного супруга. И произошло это на предпоследнем курсе, когда, наоборот, следовало подтянуть учебу, не расслабляться, чтоб не закралась вдруг в диплом досадная тройка.
Начала встречаться с парнем, не посоветовавшись с матерью, не приведя предварительно в дом с доверчивым вопросом: «Ну, как он тебе?». И себе самой не могла простить Евгения: под самым носом ведь все было – как недосмотрела? Почему ослабила внимание как раз в эти наиопаснейшие годы, когда требовалось исключительно усилить его, неусыпно контролировать девочку! Опасность именно двадцатилетнего возраста тревожная мать видела в самом простом: на вид-то они все уже «большие», на каблуках, при серьгах – и хотят, чтоб было у них все «по-взрослому»: с мужем, с колясочкой… А на деле-то – девчонки, три года как из школы и от школьниц отличаются только отсутствием формы, а так – те же смешливые дурочки…
«Жених» объявился из самого безопасного места, какое только могла представить Евгения, когда дочь отсутствовала дома вечером: из дома благополучной одногруппницы Ани Тихомировой! Дома, где были мама, папа, машина и собака! Последнее обстоятельство несколько коробило Евгению, но она махнула рукой, как когда-то на не званную в мечту кошку. Маленькому «собачонку» в их доме все равно никогда не поселиться, а заразу Агата, вроде, не должна подцепить: у Тихомировых чисто, и блох у пса, наверное, нет. Сама Аня тоже антипатии не вызывала – хотя, конечно, кто-то и должен был объяснить ей, что ресницы в таким возрасте красить неприлично – да и ни в каком лучше не начинать. «Ты только не вздумай с нее обезьянничать! – на всякий случай наставляла Евгения по вечерам свою дочь, чьи волосы, наконец, отросли и были вновь заплетены и подобраны. – Как начнешь краситься, так уж точно станешь, как все».
Эти два слова – «как все» – в последнее время стали еще одной удобной воспитательной рукояткой. Заметив у Агаты любовь к определенной обособленности, тягу к нестандартным решениям в паре-тройке случаев, Евгения принялась педалировать «особенность» дочери, понемногу прививая ей некоторую брезгливость к общему стандарту.
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: