Максим Долгов - Бумажный Дом

Светлана поспешила за Каримовым, оглядываясь назад и поражаясь, с какой точностью был сделан белый ворон и как сильно он походил на изображение своего собрата нарисованного сидящим на плече черного человека.

Андрей дошел до того места, где выложенная тротуарной плиткой тропинка упиралась в ротонду, сплошь заросшую диким виноградом. К ней вели более сорока ступеней, а само строение возвышалось вверх, высокими круглыми колоннами, держащими накрывающую их сферу. Вся архитектура говорила о более чем столетнем происхождении ротонды, представляя собой памятник архитектуры. Ее почти величественный вид, вызывал восхищение, а покрывающий значительную часть строения виноградник, шептал на ветру листвой, словно заговорщик, скрывающий известные только ему одному тайны.

– Это единственное, что здесь не было построено по проекту моего дяди, – Андрей окидывал взором строение, дождавшись Светлану.

– Когда он купил этот участок, ротонда уже стояла здесь. Дядя не стал ее сносить, но и выделять в общем ландшафте не захотел. Не знаю почему, но это сооружение, тем не менее, часто притягивало его к себе. Не раз я находил дядю Виктора здесь, прогуливающегося с диктофоном в руке.

Они подошли к подножью ступеней, очищенных от жухлой листвы виноградника, где лоза, несмотря на все усилия садовника, вновь пыталась поглотить под собой подступы сооружение.

– Наверх? – спросила Светлана, и Андрей, жестом предложил девушке идти первой.

Она стала подниматься и вскоре шагнула внутрь строения. Здесь царила прохлада, и было еще темнее, чем на улице. Виноградник плотно закрывал собой три четверти кругового обзора, создавая живые стены. Это по-настоящему уединённое место, могло стать жемчужиной любого городского парка отдыха, но ему было суждено стоять здесь, на задворках особняка, невидимым и мало посещаемым строением.

– Здесь как-то необычно. Странное возникает чувство, – сказала Светлана, когда Андрей вошел внутрь, и он ответил, полностью разделяя ее волнение: – И у тебя тоже? Да, это место, бесспорно, хранит какие-то тайны. И думаю, дядя Виктор знал хотя бы половину из них.

– С чего ты так решил? – удивилась она, дотронувшись ладонью до гладкой поверхности одной из колонн.

Андрей ответил вполне уверенно, рассматривая тянущуюся со всех сторону виноградную лозу:

– Может быть, потому, что он запретил трогать даже этот виноградник, который растет здесь единственным растением с полной свободой выбора, куда тянуть свои ветви. Дядя всегда был педантичен и любил аккуратность во всем. Даже газон должен был расти так, как ему того хотелось, а тут целый дикий виноградник бушует и мусорит каждую осень и ему все прощается.

Светлана скользнула пальцами по виноградным листьям, делая круг внутри ротонды и они, приятно зашуршали в ответ. Порыв ветра заставил кроны буквально шептать над головой и парень с девушкой, прислушавшись, посмотрели вверх на сферический потолок.

– Слышала? – спросил он вполголоса, и Светлана утвердительно кивнула.

Она никогда в своей жизни не ощущала ничего подобного. Воображение в этот момент было готово взорваться всплеском образов, которые возникали от звуков ветра, гуляющего между листьев и стволов дикого виноградника. Под самым куполом ротонды он создавал потоки, отражающиеся от стенок и, превращал их в неразборчивые голоса.

Слушать это было одновременно жутко, невероятно странно и любопытно. Несколько минут они наслаждались голосом ветра, который выводил свою многоголосую мелодию, пробуждая в воображении образы, от которых голова начинала идти кругом.

– Твой дядя был невероятно странным человеком, в хорошем смысле этого слова, – сказала Светлана, пытаясь стряхнуть с себя накатившее чувство. Но не обращать внимания на игру ветра, было практически невозможно и Андрей, взяв девушку за руку, повел ее к выходу.

– Пошли в дом. Мне кажется, скоро пойдет дождь. К тому же надо ехать в город.

Они спустились вниз и когда уходили в сторону аллеи, Светлана обернулась, посмотреть еще раз на ротонду. Строение на фоне пасмурного неба было по-настоящему завораживающим: сразу же захотелось узнать его историю, захотелось понять суть его возведения, несмотря на чувство легкого страха, и благоговейного трепета, которые возникали у девушки, глядя на ротонду. Песня ветра все еще звучала эхом в ее ушах, даже когда Светлана вернулась в город. Она еще долго вспоминала тот момент, ощущая, как время в ротонде на эти несколько минут, словно перестало существовать и имело значение только нескончаемая песня ветра, несущего с собой хмурые тучи.

По возвращению в дом, дождь уже начал накрапывать, создавая сотни кругов на воде озера. Смеясь и, обгоняя друг друга, они вбежали в зимний сад и сели в плетеные кресла. Светлана буквально светилась от радости, ей не хотелось уезжать в город, сетуя на то, что завтра был выходной, и глупо упускать возможность еще день провести в роскошном доме.

– Мы ведь можем еще сутки провести здесь с тобой вдвоем, тем более ты не хочешь оставлять Лизу одну.

Она взглядом уговаривала Андрея согласиться на ее просьбу, но Каримов стал серьёзным и ответил, поглядывая на свои руки:

– Несмотря на то, что я живу отдельно, мне приходится часто заезжать к маме. После смерти отца она никак не может свыкнуться с одиночеством. Тем более, сейчас, когда и дядя Виктор умер, ей особенно нужна помощь.

– Тогда нам нужно поспешить, – ответила Светлана, вставая со своего места. – Я еще не настолько профессиональный водитель, чтобы разъезжать по городу в ливень.

Дождь в этот момент все сильнее забрызгивал витражи зимнего сада, размывая своими потоками пруд, аллею и весь задний двор, превращая их в искореженную картинку. Выходя из дома, Светлана еще раз посмотрела на картину, висевшую над камином, внимательно вглядываясь в нее, словно пытаясь найти то, чего еще вчера на ней не было изображено.

Лиза лежала на кровати в квартире Кирилла Чернова, устало поглядывая в сторону окна, за которым дождевые капли, бьющиеся о подоконник, выводили свою мелодию, наполненную грустью и спокойствием. Чернов расхаживал по комнате, дымя сигаретой и, постоянно перебивал шум дождя своим голосом. Он без устали рассказывал Лизе, как ей нужно поступить со своим братом, при этом говорил он тоном человека, знающего толк в подобных делах. Идея остаться в доме с каждой минутой становилась все навязчивей и Лиза, буквально грезила ею, готовая пойти даже на риск. Она не боялась задействовать даже свои сомнительные связи. Тридцатилетний мужчина, который курил без остановки и при этом также много говорил, был ее единственным оружием. Кирилл, абсолютно недалекий, но наглый и напористый, а главное легко соглашающийся на любую авантюру, на любой безумный поступок. Таков был приятель Лизы, и кроме него в городе Волжском друзей у Лизы не было.