Александра Смольная - Правдивые истории: откровения из Сети

Все эти пять лет я исправно переводила маме деньги. И раз-два в месяц я приезжала к маме и проводила ревизию. Первым делом я вычищала из холодильника пропавшие продукты и те, у которых истёк срок годности. Затем собирала новые, еще не распакованные вещи, и возвращала их в магазины. Те, которые мама уже поносила, я сдавала или в секонд-хенд или по дешёвке продавала через соц.сети. Итого удавалось вернуть процентов тридцать-пятьдесят от потраченных денег. Все эти деньги я забирала у мамы возвращала на тот же счет.

Мама была против всего этого. Говорила, что я её граблю. Что не даю делать то, что она хочет. И жаловалась на меня соседкам. Дочь, мол, моя все деньги у меня забирает, еду, продаёт мои вещи и на эти деньги квартиру купила. Соседки при встрече постоянно меня костерили, мол, сама квартиру купила, а матери ни копейки не даёт, да еще и последнее забирает.

Мне было обидно от такой несправедливости. Я долго время пыталась объяснить матери, для чего я это делаю, даже показывала выписки из банка с зачислением той суммы, которую удавалось вернуть с продажи вещей. Но она или действительно не понимала или просто делала вид.

Потом мне предложили работу просто с шикарными условиями. Такой шанс даётся только один раз в жизни. Но проблема в том, что работа была в тысяче километров от моего родного города. И я не знала, что мне делать. Если бы я согласилась, то не смогла бы наведываться к маме так часто. Я представила себе, как через полгода я прихожу к маме, открываю дверь, а меня накрывает лавина из шмоток и гнилой еды. Я предложила маме поехать со мной, так и ей и мне было бы удобнее. Но она отказалась, сказала, что ей и на прежнем месте неплохо.

Завтра истекает последний день, отведенный мне на принятие решения. Я знала, что если откажусь, то никогда больше не получу такого шанса. Ещё я знала, что без меня мама не справится. Я не могла её бросить и поэтому приняла решение, что остаюсь здесь.

Так уж получилось, что у моего сына нет отца. Вернее, отец есть, но он никаких прав на моего ребёнка не имеет. Мы познакомились с ним когда мне было двадцать лет, а ему двадцать пять. Встречались год. Всё было просто чудесно. Признания в вечной любви, цветы, подарки. Чуть ли не на руках носил. А потом я забеременела.

«Он поставил ультиматум: или он, или ребёнок»

Когда узнал об этом, то сразу сказал, что ребёнок ему не нужен и я должна от него избавиться. Для меня это было шоком. Я не знала, что делать. Он поставил ультиматум: или он, или ребёнок. Как и практически любая женщина я выбрала будущее своего ребёнка. Тогда он ушёл.

Я осталась одна. Отец мой умёр, когда мне было пять лет, мама – два года назад. Близких родственников не было, так что рассчитывать я должна была только на себя. Хорошо, что хотя бы было где жить – от мамы мне осталась квартира, в которой я сейчас и жила.

Прошёл месяц. А с предполагаемого момента беременности уже больше двух. Я встала на учёт в женскую консультацию и начала готовиться к будущему материнству.

«Это были родители отца моего ребёнка. Наверняка пришли, чтобы отговорить меня»

В тот поворотный день меня разбудил дверной звонок. Я открыла дверь. На пороге стояли мужчина и женщина лет пятидесяти. Я уж было подумала, что мне опять будут что-то предлагать.

– А почему не спрашиваешь, кто там? Вдруг бандиты? – сказал мужчина.

Я немножко так удивилась. Женщина одёрнула мужчину.

– Извини, – сказал мужчина. – Меня зовут Виталий Андреевич, а это моя жена – Алла Анатольевна. Мы родители Дмитрия.

Теперь всё поняла. Это были родители отца моего ребёнка. Наверняка пришли, чтобы отговорить меня. Ну уж нет.

– Нам не о чем разговаривать, – сказала я. – Я оставлю ребёнка сколько бы вы мне не предложили. И ничего мне от вас и вашего сына не надо. Сама справлюсь.

Я хотела закрыть дверь, но Виталий Андреевич не дал.

– Погоди, – сказал он. – Дай нам хотя бы объясниться. Можно мы войдём?

Я поколебалась, но всё же впустила их.

«Узнав о том, что я забеременела, а их сын отказался от ребёнка, они выгнали его из дома»

Всё оказалось совершенно иначе, чем я предполагала. Они вовсе не собирались лишать меня ребёнка. Они, наоборот, хотели мне помочь. Узнав о том, что я забеременела, а их сын отказался от ребёнка, они выгнали его из дома. И теперь пришли ко мне, чтобы забрать к себе. Мол, одной мне будет трудно, а у них я всегда буду под присмотром. Места у них много, район очень хороший, школа и садик прямо во дворе, а детская поликлиника в двух минутах ходьбы. Или же, если я не захочу, то Алла Анатольевна могла бы переехать ко мне.

Меня не устраивал ни тот, ни другой вариант. Всё же они мне были чужими людьми. И как-то пускать их к себе или жить у них мне совсем не хотелось. Если хотят, то пусть просто приезжают ко мне. Гостям я буду рада. Они согласились, только на одном условии – если же буду себя чувствовать не очень хорошо, то сразу же сообщу им об этом и они заберут меня к себе. Еще они дали контакты врача, который, по их заверениями, будет готов принять меня в любое время дня и ночи. Мол, это их лучший друг, он в курсе и рад будет помочь. На этом мы расстались.

«В больнице я провела две недели»

Через неделю мне внезапно поплохело. И первый номер, который я набрала, был не 03, а номер Виталия Андреевича. Он приехал через пятнадцать минут с тем самым врачом и бригадой скорой помощи. Они осмотрели меня и сказали, что ничего страшного, но надо бы лечь на сохранение.

В больнице я провела две недели. Всё это время Виталий Андреевич и Алла Анатольевна каждый день навещали меня. А после выписки забрали к себе.

Прошло пять лет. Сын родился здоровым и крупным ребёнком. Ходит в садик. И просто обожает дедушку и бабушку. Они в нём тоже души не чают. А меня они называют дочкой и любят не меньше внука. И я их очень люблю и зову папой и мамой.

Про Дмитрия я знаю только то, что он уехал в другой город. Родители же о нём вообще не вспоминают. Они вычеркнули его из своей жизни, когда он отказался от своего ребёнка.

Разговоре о продаже квартиры родители вели уже года как три. Но продавать они ёё надумали только когда мне стукнуло восемнадцать лет. Так небольшая часть квартиры принадлежала мне, то родителям, для продажи, пришлось бы делать всё через органы опеки и попечительства. Они с ними связываться не хотели, очень уж, говорил, хлопотное это дело.

«Я сказала, что раз я совершеннолетний собственник, то я вправе самостоятельно решать как мне поступать со своей долей»