Анатолий Сомов - Будни психиатрии

– Ну чего тебе? – Не отрывая глаз от книги, спросил он.

– Я вижу, что вы тут более менее адекватный…

– С чего ты это взял? – Не дав договорить, перебил мужчина. – Я такой же, как и все, только не подаю виду.

– Но как же? – Я удивился. – Вы не бормочите, не пускаете слюни в потолок!

– Внешность обманчива. А теперь, будь добр, заправь постель.

– Что простите?! – С еще большим удивлением спросил я.

– Заправь постель!!! – На всю комнату заорал он, оторвавшись от книги.

Такого поведения я ни как не ожидал и сделал шаг назад. Мужчина смотрел на меня как голодный лев на полуживую газель.

– Алик, пожалуйста, успокойся. – Послышался женский голос со стороны коридора. – А вам молодой человек, стоит прислушаться к его просьбе.

– Да, что тут, черт возьми, твориться?!!! – Так же громко закричал я. Но в ответ мужчина и женщина за столом уткнулись обратно в свое чтение.

Стоять, и таращится на этого Алика, смысла не было, поэтому я направился к своему лежаку. Пройдя по косой, я облокотился на спинку. И только тогда я заметил, что под моей подушкой виднелся край целлофанового пакета. Пройдя к нему, я откинул подушку и увидел, что в этом пакете лежали мыло, зубная щетка, туалетная бумага и небольшое полотенце для рук. Значит, меня забрали из дома, так как я узнал этот тряпочный квадрат. Но еще это означало, что я тут надолго, но в тот момент я этого не сообразил. Не разворачивая пакет, я положил его обратно.

За окном потихоньку вставало солнце, и я увидел заснеженные горы. Они поднимались ввысь, будто четыре седовласых великана. Подножье этих гор закрывало здание, что стояло за двориком больницы. В прочем этот дворик был не большой, от силы четыре сотки. Заполоняли эти сотки, яблони и березы. По росту этих деревьев я смекнул, что нахожусь на третьем или четвертом этаже. Любоваться видом из окна мне не очень хотелось. Мне даже стал противен этот вид, там такая умиротворенность, а я здесь в четырех стенах, да и еще с какими-то психами!

Я встал, немного потянулся и ощутил прилив похмелья. Дрожь в руках, боль в голове, все навалилось с еще большей силой. Не найдя другого выхода, я опять рухнулся на кровать. Что же делать? Точно! Если этот мужик кричал «Заправь койку» Может после этого он заговорит со мной? Я медленно поднялся и как умел, а точнее как мог, начал заправлять постель.

– Красный… Красный… Стой, там красный. – Послышался голос за спиной. Я повернулся. Тот же парень лежал не шевелясь.

– Так ты все же говоришь? – Не найдя других слов, спросил я.

– Красный… Красный… – Все бормотал он.

– Да друг, чем же тебя накачали? – Задал я риторический вопрос. Но вдруг последовал ответ.

– Гало… галопе… – Парень, задыхаясь, пытался выдавить название препарата.

– Ясно, ясно. Отдохни. – Сочувственно сказал я и принялся застилать свое место обитания.

«Восьмая, шестая и пятая палата, завтракать!» Раздался женский голос, где то в дали коридора. Я посмотрел на женщину, что сидела за столом. Она даже не отреагировала на этот крик. Так же уткнувшись в журнал, она медленно перелистнула страницу. Ясно, значит, наша палата не относится к этим цифрам.

Заправив постель, я улегся поверх покрывала и просто смотрел в потолок. Лампы уже погасли, свет из окна освещал палату. Солнце иногда скрывалось за тучи, тем самым наводя тоску.

– Ну вот, теперь и поговорим. – Послышался голос у ног. Я приподнялся на локти и увидел, как этот мужчина грузно рухнулся на край лежака.

– Вы можете мне рассказать, где я?

– А ты сам не догадываешься? Палата почти в серых тонах, люди, что совсем не похожи на нормальных? Плюс эта медсестра?

– То, что я в больнице, это я понял. Но вот… – И тут пришла жгучая мысль, от которой к горлу подкатил ком. – Я что, в психушке?! – Почти криком спросил я?

– Тише, тише. А то и тебе вкатят лекарство, от которого сутки будешь лежать овощем.

– Но как!? Я не могу… Я не должен… Кто меня привез? – Я стал задыхаться. Ком уже закрыл все горло. Не силясь, держатся на локтях, я рухнул и сильно ударился головой о железную спинку.

– Послушай парень, не стоит так убиваться. Полежишь месяц, подлечишься.

– Месяц?! – Не обращая внимание на боль, вскрикнул я. – Какой нахрен месяц?!

– Пономаренко, что у вас там происходит? – Вмешалась в наш разговор медсестра.

– Ничего Валентина Георгиевна, все в порядке. – Ответил ей мой собеседник и повернулся ко мне. – Парень, говори тише. Не хватало нам еще санитаров в палате.

– Я ни чего не понимаю. Как я мог докатиться до такого? Я ведь не сумасшедший! – Закрыв глаза руками, тихо сказал я.

– Все мы, в какой-то мере сумасшедшие. Ладно, ты отдыхай и приходи в себя. – Он похлопал рукой меня по коленке и ушел.

Как я до такого докатился? Что я творил вчера? Вопросы плыли один за другим, все больше и больше вбивая меня в панику. Не ужели я проторчу здесь целый месяц? Месяц… Целый месяц в четырех стенах с людьми-овощами! Целый месяц, закрытый от целого мира! Но вопрос, который меня мучил больше остальных, придет ли меня кто-то навещать?! Неужели я вот так и проваляюсь в этой больнице один… В ответ я услышал «Четвертая, третья и вторая палата, завтракать!»

Прошло около получаса, я лежал и мучился в разных мыслях. Вспоминал родных, вспоминал друзей. А еще мечтал о двух вещах, быстрее оказаться дома и о синем дыме сигарет. Курить хотелось как никогда, тем более что запах табака доносился с коридора. Видимо место для курящих находилось недалеко от нашей палаты. «Первая палата, завтракать!» Послышался громкий крик из коридора, все начали вставать и медленно подходить к столику у входа. Валентина Георгиевна отложила свой журнал и встала в проеме, что бы повести всех в столовую. Я тоже не стал мешкать и прошел к выходу.

Выйдя из палаты я ужаснулся. Длинный коридор, будто огромная колея лежала предо мной. На глаз я оценил метров двадцать или тридцать кафельного пола. В дали у самого выхода стоял еще один стол, где сидели медсестры. Взглянув налево я увидел старую, деревянную дверь с облезлой краской. По исходящему аромату я понял, что это местный туалет. Но что меня больше всего обрадовало, что это и есть место для курения. Сделав для себя, так сказать мысленную заметку, я побрел медленным шагом вдаль по коридору. Первая палата, Валентина Георгиевна и я шли так медленно, что мне казалось, дойдем мы только к обеду. Но даже при этой черепашьей скорости, кто-то смог отставать.

Немного пройдя вперед, я насчитал, по правой стороне три палаты, которые так же были без дверей, а по левой все дверные проемы были крепко закрыты дверьми. И вот напротив четвертой палаты показался холл, в котором стояли пара лавочек, телевизор, DVD проигрыватель, игровая приставка SEGA и горшочки, с цветами подвешенные под потолок. В этом открытом помещении сидели несколько человек и смотрели телевизор. Правда взгляд у них был какой-то не живой, было впечатление, что они не понимают, что им вещает телевиденье. Кто-то из них улыбался, кто-то сидел с испуганным видом, а кто-то вовсе закрыл глаза. И лишь один пухлый паренек пел в свой кулак, представляя, что это микрофон. Я знал этого парня, он жил в одном районе со мной. Ни каких проблем от него не было, он просто так же ходил по улицам и пел в воображаемый микрофон. В детстве мы издевались над ним, обзывали его психом, кричали «Вот идет дурачок, в микрофон поет» Я даже и представить тогда не мог, что буду в одной больнице, в одном отделении, в одном коридоре с ним обитать. Допевая очередной куплет песни «Ласкового Мая» мы встретились взглядом. Не проявляя ни какого удивления, он просто слегка улыбнулся и отвернулся к окну.